От нахлынувших чувств голос Андрея
Георгивича дрогнул, так что снова заговорил он не сразу.
– Службу делить – это, понимаешь…
самое настоящее, Саня. Такой дружбы не было у тебя – и не будет
больше. Я со своим старшим из училища и дальше вместе держался. Не
терялись… – вздохнул Андрей Георгиевич. – Пока не погиб он. В сорок
втором году – как сейчас помню.
В то время, когда Россия уже давно не
вела войн ни на своей территории, ни уж тем более на чужой. Я мог
только догадываться, но что-то подсказывало: старший товарищ Андрея
Георгиевича не свалился с крыши, не разбился в аварии – и не попал
в лапы дикому зверю на охоте, как отец Богдана. А погиб с оружием в
руках, в бою…
В одном из тех, о которых никогда не
напишут в учебниках вроде «Истории государства Российского».
Андрей Георгиевич украдкой скосился
на меня – видимо, сообразил, что сболтнул лишнего. Я не стал
расспрашивать, и в салоне «Волги» воцарилась тишина, разбавляемая
только мерным рычанием могучего мотора. И нарушил ее безопасник,
только когда мы проехали чуть ли не половину дороги.
– Такие дела, Саня… Вот уж не думал,
что выйдет так. А теперь, получается, ты по моим стопам пойдешь. А
не Мишка, – задумчиво произнес он.
И замолчал до самого Елизаветино.
* * *
К сараю я приближался с некоторой
опаской. Одаренному князю – а теперь еще и юнкеру славного
Владимирского пехотного училища – не полагается бояться ни
увесистых гаечных ключей, ни их прекрасной обладательницы. И все
равно я испытывал… скажем так, некоторый дискомфорт.
С Настасьей мы так и не поговорили.
Сначала я не застал ее в мастерской, потом меня самого вызывали в
полицию, а потом началась учебная суета: пошив формы, шагистика…
Виделись раз или два, но едва успели сказать друг другу больше
нескольких слов.
Точнее – я едва успел. Настасья со
мной не разговаривала. Вообще, от слова совсем. Я перегнал машину
на место и приказал мужикам в гараже всеми силами помогать с
ремонтом. Выделил средства. Лично выписал из города новый
аккумулятор, листовое железо, инструмент… не помогло. Как и
остальное: упрямая девчонка вернула все подарки до одного. Конфеты,
украшения, даже платье – и вряд ли из-за того, что я банально
ошибся с размером.
Но цветы себе все-таки оставила. И
это давало хоть какую-то надежду на мир.
И если уж дед пока не соизволил
принять меня, хоть сам и вызвал сюда из города – самое время
попытаться наладить… что-то.