Даня рядом. Зачем ему лгать мне? Тем более о ребенке. Никогда не ловила мужа на лжи, как-то не было повода. Он сидит сейчас рядом, гладит по волосам, все время целует мои соленые пальцы, стирает скатывающиеся слезинки.
— Я домой хочу, Дань, — смотрю на него.
— Обязательно поедем, как только будет можно. Что тебе привезти?
— Паспорт…
— Не понял, — хмурится муж. — Зачем тебе сейчас паспорт, Ась?
— В паспорте делают отметки о детях. Где мой паспорт? — меня снова начинает трясти. Наверное, действие успокоительного полностью сходит на нет.
— Агния, — качает головой, — умоляю тебя, не надо изводить себя, и меня заодно тем, чего у нас никогда не было. У нас нет детей, любимая. Мы обязательно будем над этим работать, — сплетает наши пальцы.
— Хочу посмотреть в свой паспорт, — не отстаю от него.
— Ася, твою мать! — срывается. Шарит по карманам. Достает из заднего свой. Из него на пол вылетает водительское удостоверение. — На вот мой.
— Не хочу. К тебе могли не записать…
— Млять, да что ж такое… — морщится он, закрывая лицо ладонями. — Твой паспорт я забрал домой, чтобы здесь не потеряли. Хочешь, пойду спрошу ксерокопию?
— Не надо. В больнице не снимают копию тех страниц, где есть информация о детях, если в этом нет острой необходимости. Пришлешь мне фотографии?
— Конечно, если так тебе будет спокойнее. — Он убирает свои документы и прижимает мою ладошку к своей колючей щеке. — Поправляйся. Я скучаю, — так искренне и по-настоящему.
Почему я начинаю сомневаться?
Агния
— Готова? — Даня закидывает на плечо широкий ремешок от спортивной сумки, в свою я прячу выписку и удобно устраиваю кожаные ручки на сгибе локтя.
— Да, поехали скорее отсюда, — прошу его.
Все еще пошатываясь от слабости, иду за ним из палаты. Муж берет меня за руку у лифта. Заходим в открывшиеся створки. Обнимает.
Десять дней я пробыла здесь, теперь предстоит восстанавливаться дома. Врач сказал, как минимум неделю в режиме «лайт»: никакой нервотрепки, никаких нагрузок.
Мысли о дочери никуда не делись. Я просто перестала их озвучивать, чтобы ненароком не загреметь в психушку. Сердце кричит, что я права, но как ее искать?
Садимся в такси. Данил так и не отпускает мою руку. Это подкупает, и я кладу голову ему на плечо.
— Как на работе? — завожу разговор, чтобы тишина не убивала меня морально еще сильнее.