Надо было идти. Хотя,
как я уйду? Тут человек умирает. Пусть иностранец, но, все же,
человек. И я так просто его покину?
Вспомнив, как буквально
недавно сам чуть не захлебнулся в этой жиже, поежился.
Утопающий снова что-то
сказал, прибавив в голос жалостливых ноток. Это немного смягчило
его бас.
- Ты говоришь по-русски?
- спросил я.
Снова в ответ
послышалось что-то похожее на карканье.
- Вижу, что не говоришь.
Ладно, ты тут пока не тони. Сейчас вернусь.
Он ничего не
ответил.
Я же развернулся и бегом
бросился в лес, намереваясь найти какую-нибудь длинную ветку, с
помощью которой можно было бы вытащить попавшего в беду нерусского.
Моя была слишком коротка для этой задачи.
Пробежавшись по округе и
не найдя ничего путного, я было думал вернуться и попытать счастья
со своей короткой веткой, как наткнулся на мертвое тело лошади.
Труп был съеден примерно на треть каким-то зверьем. Возможно
волками. А может и медведем. Тут же дал себе зарок впредь быть
осторожнее.
К седлу были привязаны
объёмистые сумки и скрученная в кольца верёвка. Не думая сейчас
откуда это все здесь взялось, я схватил её и пулей понесся
обратно.
Иностранец был на том же
месте и в том же положении. Странно, что он не тонул
дальше.
- Держи, басурманин! - я
бросил ему один из концов верёвки.
Хорошо попал, точно
перед ним.
Свой конец я несколько
раз обвязал вокруг ближайшего дерева и затянул узел.
Обернулся и успел
увидеть, как из трясины высунулась рука и вцепилась в канат. Следом
за ней появилась другая и человек стал потихоньку вытягивать себя
из болота. Когда он уже почти выбрался, я подбежал к нему и,
схватив под мышки, потащил на берег. Либо я сильно устал, либо он
был ужасно тяжел, но получалось это у меня с трудом.
Наконец, он полностью выбрался и устало рухнул на берег.
Немного отдышавшись,
спасенный повернул ко мне лицо и что-то сказал. Я вздрогнул. Не
оттого, что он произнёс на своем незнакомом для меня языке, скорее
всего, это было высказывание благодарности за спасение, а оттого,
что я теперь смог подробно разглядеть его лицо.
И оно не было
человеческим.
На меня смотрела морда
какого-то животного. Большие глаза, широкий нос, рот с толстыми
губами и выступающими из нижней челюсти двумя клыками. Уши у него
были вытянутыми и несколько заостренными к верху. Частично выбритую
голову венчал пучок коротких темных волос. В молодости, будучи
пацанами, мы носили такую прическу. Называлась она у нас
ёжиком.