– Нехорошо это – отказывать будущему
хозяину, – попытался я ещё раз надавить на повара, но тот вполне
уверенно дал мне от ворот поворот.
– Вот как будете хозяином здесь –
тогда и тащите с кухни, что захотите. А пока чешите в столовую…
ишь, выискался ещё один граф…
Хану такое отношение возмутило, и она
собиралась было, как умеет, прикрикнуть на позволяющего себе
лишнего простолюдина. Но я остановил её, положив руку на плечо:
– Не будем лезть в бутылку. Пойдём в
столовую, а то я от голода сейчас опять сознание потеряю.
Японка еле сдержала поднявшуюся в её
груди волну возмущения и, с шумом выдохнув, молча повела меня до
столовой. Похоже, она времени даром не теряла, и изучила дом, пока
я лежал в отключке. Лишь потом, порядком уставшая, пришла ко мне в
комнату.
Пока мы вновь шли по коридорам
особняка, переполненным людьми, снующими туда-сюда по своим делам,
я спросил у Фудзивары:
– Хана, а ты случаем не знаешь, где
мои отец и сестра? Что-то я их не вижу, с ними всё в порядке?
– У них всё хорошо, – надо же, она
всё-таки знает. А я-то задал вопрос без особой уверенности получить
ответ: – Дядя Андрей сейчас охраняет нас вместе с другими. А Лена,
когда я видела её в последний раз, пыталась призвать
ангела-фамильяра.
Я даже присвистнул. Вот уж чего не
ожидал от своей сестрички, так это такого рвения в бой. Ведь иначе
зачем ей ангел? Незачем, кроме как ради желания отомстить. Хорошая
новость, я уже было начал бояться, что смерть близких её раздавит.
Да и за отца стало спокойнее. Он хоть и в смертельной опасности
сейчас, но хотя бы не разъедает себя сам изнутри, гадая, мог бы он
что-то изменить или же нет в прошлую ночь. Не мог бы, он отлично
это знает, и оттого ему могло быть ещё хуже. Мало что может быть
тяжелее для мужчины, чем понимание, что он не может постоять за
себя и свою семью.
– Кстати, а где это она призывала
фамильяра? И что там делала ты? – задал я Хане вопрос, от которого
она смутилась, и притом довольно сильно. Взгляд её упёрся в ноги,
словно бы она внимательно смотрела, куда наступает. Но я-то видел,
что она старательно прячет глаза. Ей отчего-то было стыдно за
себя.
– Я… и не только я, но ещё и А… Ако с
Юко, и все остальные… мы пытались призвать фамильяров, – то и дело
запинаясь и оговариваясь, она всё же рассказала беспокоящие её
вещи. Понятно, что ничего у них не вышло, иначе бы не было причин
себя так вести.