- Понял, товарищ командующий. Займусь!
Начальник разведотдела вышел, а Кулаков остался. Обычно его
выразительное лицо с темными глазами озаряла улыбка, но в этот день
оно хранило напряжение и тревогу.
- Что, Николай Михайлович, - устало спросил Октябрьский, - не по
себе?
- Мягко говоря. Неужели правда?
- Ты меня удивляешь. А еще военный человек. Если бы Гитлер не
затеял переброску дивизий из Югославии, он бы напал еще в мае. А
июнь – крайний срок. Если немцы нападут позже, пусть даже в июле,
то они, по своим планам, не успеют осенью захватить Ленинград и
Москву. А у них зимнего обмундирования нет, гитлеровцы надеются
нашим воспользоваться.
- Ты веришь этим планам?
- Если будем дураками и трусами, то они обязательно исполнятся,
- резко ответил Октябрьский. – Слушай, будь другом, проконтролируй,
чтобы все мины с полигона убрали в хранилища. А то выставили
напоказ! Чтобы немцам было легче целиться?
- Может, сразу заминировать подходы к
ГБ?[1]
- Зачем?
- К-как? – растерялся Кулаков. – Согласно положениям…
- Коля, те положения писались совсем для другой войны. В Черном
море нет ни одного немецкого корабля, и не будет – их Кригсмарине
обороняет от английского флота берега Рейха и захваченных
территорий, от Франции до Норвегии. Итальянский флот и вовсе заперт
теми же англичанами. Так против кого мины ставить? Против румынских
полудохлых эсминцев «Реджина Мария» или «Мэрэшти»? Знаешь, это даже
не смешно. Конечно, немцы попрут в Крым, но опасаться нам надо не
Кригсмарине, а люфтваффе. Вот и представь себе – набросали мы мин у
входа в ГБ, оставили три узких прохода, и наши корабли ползут по
ним. А тут немецкие «Юнкерсы»! И давай бомбить! А мы даже маневра
малого позволить себе не сможем – чуть в сторону, и на собственной
мине подорвешься.
- Ну-у… Не знаю.
- Кстати, этой ночью немцы не бомбы будут на нас вываливать, а
донные мины.
- Откуда ты знаешь?
- Оттуда, - усмехнулся Филипп.
* * *
Часов в девять вечера Октябрьский приказал перевести флот на
повышенную готовность – весь день командиры сбредались на корабли,
ругая начальство. Не дали спокойно отдохнуть!
Что делать на палубе в ночь на воскресенье? А дома водка
стынет…
Но приказ есть приказ.
В час ночи пришла телеграмма наркома РККФ Кузнецова о той самой
готовности, и Кулаков уважительно посмотрел на Октябрьского.