Были у румынского флота и мониторы, курсировавшие по Дунаю, и
канонерки, и торпедоносцы, но вся эта плавучая мелочь не стоила
звания военно-морских сил. Скорее уж, силенок.
Основной защитой берегов «Великой Румынии» служили
артиллерийские батареи и минные поля. В Констанцский дивизион
береговой обороны входили батареи «Мирча», «Тудор», «Михай»,
«Елизавета» и «Аурора». Вооружены они были 152-миллиметрвоыми
пушками Канэ или старыми 170-миллиметровыми германскими пушками,
снятыми со списанных броненосцев. Дальность стрельбы береговых
батарей Констанцы не превышала 11-18 километров.
Можно сказать, рейд был военной операцией лишь частично, являясь
больше политическим актом, демонстрацией силы.
На рассвете 25 июня ударная группа оказалась в виду румынских
берегов. Октябрьский вышел на мостик линкора, вспоминая, как
когда-то отправил в эти места оба лидера эсминцев, решив поберечь
крейсера.
Но что могли сделать 130-миллиметровые орудия «Харькова» и
«Москвы» с береговыми батареями? В каждом их снаряде содержалось
меньше трех кило тротила – много они вреда принесут? К тому же
лидеры открывали огонь, находясь в зоне досягаемости тех самых
батарей и, практически, на краю минных заграждений.
В итоге «Москву» тогда накрыло огнем с батареи «Тирпиц», а потом
лидер затонул, торпедированный своей же «Щукой», усланной к
румынскому берегу. Экипаж подлодки забыли предупредить о набеговой
операции флота…
В общем, особого смысла в пальбе с лидеров не имелось.
Зато восемнадцать пушек крейсеров калибром 180 мм доставали на
37 километров, и в каждый фугас было набито почти восемь кило
тротила. Есть же разница?
«Молотов» с «Ворошиловым» могли стрелять по батареям с
безопасной дистанции, не подвергая себя опасности подорваться на
мине.
А теперь свое веское слово скажет главный калибр «Парижской
коммуны» - двенадцать 305-миллиметровых орудий закинут «чемоданы»
весом чуть ли не в полтонны за сорок с лишним километров! То-то
будет шуму.
Октябрьский с легкой улыбкой огляделся, снова радуясь
возвращению в прошлое – все стыдное и позорное, что случилось «в
тот раз» памятно лишь ему одному. Сегодня 25 июня 1941 года, и
грызть ему себя не за что – ошибки (да и то не его) либо
исправляются, либо не допускаются. Надо только и впредь следить за
собой, помнить, что случилось «в тот раз», и, как говорится, не
менять курс.