Филипп погладил теплый борт. «Парижская коммуна» ему нравилась.
И будет нравится еще больше два года спустя, когда линкору вернут
имя, данное при рождении – «Севастополь».
Нынешнее название – ни к селу, ни к городу, но всему свое
время.
Три года назад корабль прошел модернизацию, и стал красавцем –
ему изменили носовую часть, убрав слабо выпяченный шпирон, из-за
чего все броненосцы походили на римские триремы.
Двадцать пять старых паровых котлов заменили на двенадцать новых
мазутных, предназначавшихся для линейных крейсеров класса «Измаил»,
удалили подводные торпедные аппараты, зато приделали
противоторпедные були, утолстили крыши башен и броню средней
палубы. Из-за новых надстроек передняя дымовая труба получила скос
назад, а это придало линкору изящество яхты.
Тогда же установили шесть 76-мм зенитных пушек на носовой и
кормовой башнях. А за трое минувших суток умельцы довели число
37-мм зениток-автоматов с двенадцати до
шестнадцати,[1] разместив к тому же целый
десяток зенитных 85-миллиметровых орудий.
Правда, «в тот раз» линкор не пострадал ни от бомбежек, ни от
батарейного огня, так ведь «Парижская коммуна» и не воевала
почти…
На мостик вышел капитан 1-го ранга Кравченко, командир
корабля.
- Товарищ командующий, - обратился он, - до берега сто сорок
кабельтовых.[2]Ближе подходить опасно –
мины.
Октябрьский кивнул.
- Пошлите вперед тральщики, Федор Иванович, на всякий случай.
Да, и прикажите от моего имени никому не приближаться к берегу. Где
мы, примерно?
- На траверзе батареи «Тирпиц».
- Молчит?
- Глухо! – рассмеялся Кравченко. – Летуны разделали их, как
хотели! «Амбарчик»[3] пролетал час назад,
сделал фото – все горит!
- Так им и надо, воякам. Ну, что? Действуем по плану. Приказаний
не ждите, открывайте огонь, как только окажетесь на месте.
- Есть!
Октябрьский повернулся в сторону запада. Там стояла темень.
Благо, на востоке занималась заря, и ее скудный свет хоть как-то
разбавлял ночную черноту.
Филипп вздохнул.
Он утратил прежние страхи, обрел душевный покой, заряжавший его
стойкостью, но то, что было им задумано, пугало.
В принципе, дальнейшее развитие событий могло пойти по
нескольким вариантам. Самый простой из них заключался в избавлении
от грубых просчетов, допущенных «в тот раз». Такой, «правленый»
вариант нес в себе определенный позитив – улучшалось положение
Красной Армии и флота, сохранялись жизни бойцов, немцам больше
доставалось.