Октябрьский подошел к большой карте, висевшей на стене.
Все названия были на румынском, но понять, что где, было можно.
Линия обороны, выведенная красным, тянулась вдоль Дуная.
Если немцы припрутся, то с севера их ждать не стоит – там
плавни, болота, путаница островков и проток. Ну, разве что в этом
месте, где разливается озеро Ялпуг.
А вот в районе Мэчина местность сухая и гористая. Скорее всего,
немецкие танки стоит ожидать со стороны Галаца или Брэилы. Или от
Фетешти, что напротив Чернаводэ, куда подходит железная дорога. А
то и с обоих направлений сразу.
Тоже вариант…
Филипп усмехнулся. Злая радость переполняла его – он
вынудил-таки фашистов дергаться, нарушил их триумфальное шествие!
Пускай только на Южном, третьестепенном фронте, и все же…
Здесь война пошла совсем не так, как «в тот раз». Тогда
случались вялые бомбардировки Констанцы, а Южный фронт бился сам по
себе, не слишком надеясь на Черноморский флот.
Ныне положение изменилось, а с Тюленевым он даже подружился –
каждый божий день на связи, чувство локтя ощущается грубо и
зримо.
В дверь заглянул Намгаладзе.
- А, вот ты-то мне и нужен. Зайди. Дмитрий Багратович, как там
дела с разведчиками-диверсантами?
- Группы создаются, товарищ командующий, - бодро ответил
начальник разведки. – Несколько групп уже работают.
- А у тебя в группах этих молдаване есть? Румынский язык – тот
же молдавский.
- Найдем!
- Найди. Мне нужны свои люди в Галаце, Брэиле и Фетешти. Пусть
отслеживают движение составов.
- Полагаете, немцы воспользуются железной дорогой?
- Полагаю. Немцы еще не пуганные. И вот что – на путях между
Галацем и Брэилой надо заложить взрывчатку. Место пусть выберут
подходящее, такое, чтобы состав с танками ушел под откос.
- Сделаем, товарищ командующий!
- Действуй.
2. Добруджа, магистраль южнее Галаца. 21 июля 1941
года
…Группа у Боцмана подобралась, что надо. Серега Рудак в
погранцах служил, дело свое знает туго. Маня Лысых, хоть и девка, а
силу имеет – Серый в первый же день к ней подкатил, так она с
правой так влепила, что погранец в кувырок ушел.
Зато после как шелковый стал, сплошная уважуха к дамам
проявилась, и откуда только что взялось…
А Тося Данилин, хоть и щуплый парниша, но стержень в нем
чувствуется. Такого не сломишь.
Манька – радистка, причем, рацию свою сама же и таскает, а
Тоська – взрывник. Обычно он робок, смущается при девушках,
держится в тени, но дай ему мину или бомбу не разорвавшуюся, мигом
концентрируется, и хоть статую «Хладнокровие» лепи с него.