С одной стороны, хорошо, что он решился на «великие перемены»,
они позволили задержать всю группу армий «Юг» на несколько дней. Но
скольких же это нервов стоило ему!
Ведь все те даты, которые он помнил ранее, сбились.
Но авиаразведка не могла ошибиться – немцы обходят Умань. Если
Будённый и командующие фронтами не станут тратить время на
проверки, а немедленно начнут отвод войск, то котла под Уманью
удастся избежать.
Через несколько дней, не ранее, станет ясно, успели ли Кирпонос
с Тюленевым, спасли ли почти полмиллиона красноармейцев от плена и
гибели в «уманской яме».[3]
Впрочем, скучать в эти дни не придется. Вот-вот начнется
наступление на Констанцу…
Октябрьский усмехнулся и нервно-зябко потер руки.
Будет весело.
Юлиус Фишер:
«Транснистрия была географической уродиной. Сегодня это -
бесследно исчезнувший исторический призрак, символ
геноцида.
При Гитлере и нацистском движении миссией немцев было
истребление расы или групп людей. В своей дьявольской работе
немецкие нацисты оставались верными себе, своей системе, поистине
непревзойдёнными в своей основательности, систематичности,
жестокости.
Румынский геноцид имел другой характер. Диктатор Ион
Антонеску был сумасшедшим, подобным Муссолини и Гитлеру, но без их
качеств лидера, во-первых, и - железной воли, во-вторых. Тщетно
добиваясь поддержки политических партий Румынии, он действовал
особняком.
Антонеску требовал от местных властей вести себя так, как
будто «власть Румынии установилась на этой территории на два
миллиона лет», и заявлял, что пора переходить к экспансионистской
политике, которая включала в себя эксплуатацию всех видов ресурсов
на захваченных территориях. Он говорил: «Не секрет, что я не
намерен упускать из рук то, что приобрёл. Транснистрия станет
румынской территорией, мы её сделаем румынской и выселим оттуда
всех иноплеменных. Во имя осуществления этой цели я готов вынести
на своих плечах все тяжести».
За его высокопарными фразами и декларациями не было реальной
силы или организации. Он издавал свои указы о депортации и
уничтожении евреев без какого-либо чёткого плана и руководства. В
следовавших затем беспорядках и хаосе все злодеи были
бесконтрольными. Каждый губернатор, префект, клерк, каждый военный
или даже гражданский чиновник мог поступать согласно своей прихоти,
как ему заблагорассудится. И они действовали с невообразимой
алчностью, жестокостью и садизмом.