Адмирал кивнул лишь. Не до того.
- Весь этот фургон, - кивнул Тимофеев на свое средство
передвижения, - можно назвать машиной времени. Он способен
перемещаться на пятьдесят с лишним лет в прошлое или в будущее, на
большее ему не хватит энергии. Если же речь о переброске человека
со снаряжением, общей массой до ста двадцати килограмм, то глубина
проникновения составит более восьмидесяти лет. Но с вами, Филипп
Сергеевич, мы поступим еще проще - транслируем в прошлое лишь ваше
сознание или, если вычурней – вашу психоматрицу, - продолжил
Александр Сергеевич. - Эта психоматрица идеально накладывается на
мозг молодого вице-адмирала Октябрьского. Если грубо, то ваша
нынешняя личность просто вытеснит тогдашнее вице-адмиральское «Я»,
останется одна в здоровом теле, вы как бы вдруг помолодеете –
такими будут ощущения.
- И я буду все помнить?
- Обязательно. Все, что вы помните сейчас, сохранится полностью
– ваши знания, опыт, все.
Больное сердце забилось чаще.
- Я согласен.
- Пойдемте тогда, - сказал Тимофеев обычным голосом, и пошагал к
фургону.
Пропустив вперед Октябрьского, он вошел сам, и сказал двум
девушкам-лаборанткам в белых халатиках:
- Готовимся, девочки!
- Все готово, Александр Сергеич!
- Укладывайтесь, товарищ Октябрьский.
- Мне раздеться?
- Не стоит.
Мельком оглядывая стойки с приборами, мерцающие экраны, Филипп
Сергеевич осторожно прилег в удобное кресло-ложемент. Сверху над
ним свисал большой колпак, к которому тянулся целый пучок
проводов.
- Закройте глаза!
Октябрьский зажмурился, ощущая небывалое спокойствие. Он уже не
метался, изнемогая, от веры к полному неверию, а словно погружался
в теплый омут.
«И бысть тьма…»
Глава 1. ПОВТОРЕНИЕ ПРОЙДЕННОГО
СССР, Севастополь, 21 июня 1941 года
Красный свет вспыхнул, сразу заполнив все, будто туманом, и лишь
секунду спустя Октябрьский догадался открыть глаза.
Он был в своем кабинете, том самом, где встретил войну, на
втором этаже штаба. Сидел за столом и…
Филипп Сергеевич поднес руки к глазам. Сильные руки, загорелые.
Молодые. Тут ему всего сорок два…
Упруго поднявшись, он прошел к зеркалу около вешалки. На него
смотрел не молодой, но справный, налитой здоровьем мужчина в
кителе. Как говорится – в самом расцвете сил.
- Что, не узнал? – прошептал Октябрьский, оглаживая ладонью
гладко обритую голову.