- На двадцать?
- Двадцать! Ха!
- А чего? На сто, что ли?
- А три тысячи не хочешь?
- Три тысячи километров? – не поверил Филипп.
- А вот, представьте себе! Тут еще древние греки штольни били,
погреба делали, чтобы вина местные хранить. Может, кто и древней
отметился…
- Здесь на стене что-то написано, - прервал его Жуков, напарвляя
луч фонаря на гладкий каменный бок.
Надпись, похоже, была выцарапана сначала, а потом замазана
углем:
Ни клада, ни счастья вы здесь не найдете,
Хоть лбом пробивайте стену за стеной.
Налево пойдете, направо пойдете –
Вы встретитесь только с ночной темнотой…
И подпись: О.Т.С.
- Мрачновато, - оценил Октябрьский.
- Если тут заблудишься, а ни фонаря, ни даже факела не будет,
так и будешь мыкаться в полной тьме, пока не сдохнешь от голода или
жажды.
- А это уж совсем мрачно. Пошли.
- О, тут еще что-то написано… С «ятями»! Еще при царе
писано.
Это были стихи – из тех, что обычно пишут на заборе
подростки:
Уже сто летъ какъ на Куяльнику девокъ нетъ.
С досады и скукы скидай брукы,
Быры х…я в рукы
И пхай смело въ живое тело.
- Пиит! – фыркнул Софронов. – Пошли!
Четыре электрофонаря давали достаточно света, так что видимость
была хорошей. Звуки погони не доносились. Вероятно, десантники не
решились на преследование, хотя у каждого из них фонарь был –
Филипп заметил такую деталь при нападении, и она его удивила.
Однако, если немцы с румынами наладились в катакомбы, то все
объясняется просто. А те фонари, что затрофеили краснофлотцы, были
запасным вариантом – немецкий орднунг сработал.
Внезапно ход раздвоился – направо поднималась лестница с четко
вырезанными ступенями.
- И куда? – вопросил Софронов, утирая пот со лба.
Усталости не было, но влажность держалась высокая.
- Сема, проверь, что там, - сказал Октябрьский.
- Есть!
- Только бди.
- Ага!
Матрос быстро взошел наверх, исчезая за «лестничной площадкой»,
но скоро вернулся.
- Завал! – сообщил он.
- Идем дальше…
Ход расширился. Потолок стал плоским, нависая в двух метрах от
неровного пола, а стены раздвинулись – телега проедет свободно.
Откуда-то потянуло сквозняком, и Филипп увлеченно задышал –
свежесть приятно омывала легкие.
- Еще один поворот!
За широким провалом в стене, не слишком аккуратно подровненным с
помощью кайла, открывался широкий и длинный… склад? Погреб?
На каменном полу стояли несколько бочек, у каменных стен
пылилась брошенная одежда – и человеческая мумия, обтянутый кожей
костяк.