Вытянули билеты, расселись по местам. Вопросы Глебу достались лёгкие – культура Древнего Рима и особенности культуры эпохи Возрождения. Он посидел, собрался с мыслями и накатал целых два листа.
Однако когда вышел отвечать по билету, Фурцева его даже не дослушала, зато буквально забомбила вопросами по другим темам, совершенно не давая времени подумать. А Глеб не из тех, кого можно спрашивать в режиме блицкриг.
К тому же, было настолько очевидно, что она его намеренно заваливает, что продолжать дальше это унизительное шоу не имело смысла. Глеб просто молча вышел из аудитории.
Между прочим, позже он узнал, что Рогову и тому, второму, она поставила тройки.
– Я вообще-то на четвёрку рассчитывал, но после тебя был на всё согласен, – сказал ему Громов. – Слушай, а ты когда ей так насолить успел? Нас она так не шпыняла.
Самому интересно, когда и, главное, чем? Ну не может ведь здравомыслящий человек так свирепствовать из-за каких-то прогулов, искренне считал он.
Женька с Милой его провал восприняли как собственное поражение. Мила всплакнула:
– Как же так? Это несправедливо. Что ж теперь делать?
Женька хорохорилась:
– Ничего, Глебчик. Это педагогический произвол. Хулиганство! С этим нужно бороться! Уж на тройку-то ты точно знаешь. Так что иди в деканат. Протестуй. Добивайся. Пусть назначат комиссию. Им будешь сдавать.
Глеб на этот революционный призыв только усмехнулся:
– Был я в деканате. Пробовал качать права, мне тут же посоветовали заткнуться и не отсвечивать.
– И всё?
– И всё-таки договориться с Фурцевой… каким-нибудь чудом. Но это вообще нереально.
8. 8
Девчонки сокрушались, причитали, подбадривали, но хотелось, чтобы они замолкли и ушли, а самому напиться в дым.
Желание его поддержал Тёма Тошин, сокурсник и друг, даже за водкой поспешно сгонял, а там подтянулись и остальные парни.
Вообще, Глеб не особо любил такие вот пьянки, с морем водки и на всю ночь, потому что начиналось всегда всё очень хорошо, а заканчивалось плохо. Причём очень часто на утро никто не помнил, почему стало плохо.
Однажды он сам, например, проснулся с заплывшим глазом и сбитыми в кровь костяшками. А откуда вся эта красота – никто не мог сказать. Однако в студенческом общежитии попойки были практически неотъемлемой частью бытия. Не пили только ботаны и некоторые девочки, такие как Женька с Милой, тоже, в общем-то, повёрнутые на учёбе.