Собственно, он и не бросал её в привычном понимании, потому что они не встречались. Тот единственный раз был для него проходным и ничего не значащим. Уже через два дня Анна Борисовна встретила Влада в подъезде с другой. Обнимая, он вёл гостью к себе. А Анне бросил, ничуть не смущаясь, небрежное «привет, соседка». А потом и вовсе съехал – точнее, его выдворили хозяева квартиры за неуплату.
Не скоро она пришла в себя, сложно переживала драму, но с тех пор как отрезало: никаких любовей, никаких мужчин. И даже бесконечно удивлялась, как она могла так страдать и убиваться по такому ничтожеству. Хотя теперь, спустя годы, она даже в каком-то смысле радовалась, что всё получилось именно так. Ведь от той случайной связи появилась на свет её Саша, а это стоило и слёз, и унижения, и разбитого сердца.
11. 11
В дочери своей Анна Борисовна души не чаяла. Наверное, потому, что вся любовь, которая была ей отмеряна, досталась одной Саше. Любила её так, что в груди болело. Корила себя, что не получалось проводить с ней больше времени. Это чувство вины всегда саднило, как незаживающая ранка. Потому Анна Борисовна старалась ни в чём ей не отказывать. Хотела, чтобы у дочери было всё самое лучшее. Она бы с радостью покупала ей самые дорогие наряды, самые модные гаджеты, ну, в общем, всё то, что так ценит современная молодёжь, лишь бы Саша была счастлива.
Но Саша выросла тихой, застенчивой птичкой и ничего почти не просила. К одежде относилась, как и мать, равнодушно. Анна Борисовна сама ей предлагала:
– Саш, давай поедем купим тебе какое-нибудь шикарное платье, туфли, ну или что сейчас модно?
– Зачем? – пожимала плечами дочь. – Ну, куда я это надену?
Саша действительно дни напролёт сидела дома. Ну вот только на занятия ходила. А так – запоем читала книги, писала свои картины и больше ничего не хотела.
***
Раньше, когда Саше было лет четырнадцать-пятнадцать, Анна Борисовна только радовалась, глядя на её одноклассниц и бывших подружек, что её девочка такая скромная – не красится, не гуляет с мальчиками, не бегает на дискотеки. Всему своё время, считала она. Пусть отучится сначала, а там уж…
Но вот дочери почти двадцать, а она всё такая же затворница. На молодых людей совсем не смотрит. Да и подруг совсем не осталось – им с Сашей скучно, ей – с ними.