—
Я что-то не так сделала? — тихо всхлипывает за моей спиной Ольга. Она уже
одернула юбку, торопливо зачесала волосы в хвост, вот только глядеть на неё мне
все равно не охота.
Так
и хочется ляпнуть что-то вроде: «Ты родилась, Оль, этого было достаточно».
Вот
зачем было открывать свой рот, а? Знает же, что на болтовню во время и перед
сексом у меня острейшая аллергия. Да и после — тоже.
Меня
и так-то бесит это идиотское наваждение, эти дебильные проблемы с хотеньем хоть
кого-то кроме одной зеленоглазой мегеры. А тут еще и Олечка с её болтовней.
Вот
и пускай теперь за оргазмом ползет к супругу. Ах, он у неё не очень? Под
шариком жира на пузе не прощупать кубиков пресса? Ну, так это не мои проблемы,
не я за этого увальня замуж выходил.
—
Антон… — на моем плече сжимаются наманикюренные пальчики. Вот вроде маникюр
стервозный, а сама Ольга, когда я к ней поворачиваюсь — чудом не ревет.
Глазенки красные, вот-вот польются слезы.
—
Езжай к мужу, пусть он тебя сегодня обрабатывает, — холодно откликаюсь я, и да
— слезы из глаз Ольги все-таки бегут. Наверное, мне должно быть стыдно. Меня же
все это соплепускание раздражает все сильней.
Её
хочется взять за шиворот и встряхнуть, чтобы не ныла.
Боже,
как можно быть такой жалкой и навязчивой?
Ирина
— стоя в одних трусах посреди ресторана, выглядела истинной королевой, а эта…
Боже, дались мне эти трусы Хмельницкой…
Хотя
красивые же были трусы. На красивой заднице. Что удивительного в том, что они
оставили в моей памяти такой неизгладимый след?
—
Это из-за неё, да? — вскрикивает моя, кажется, теперь уже насовсем бывшая
любовница. — Из-за Хмельницкой?
Интересно,
а что она имеет в виду? Очень ли очевидно по мне, что я хочу затрахать
бухгалтершу до полусмерти, дать ей чуть-чуть передохнуть, а потом добить уже
окончательно?
Или
может, просто со стороны я кажусь слишком злым из-за всего произошедшего в
ресторане? Тоже может быть. В конце концов, именно эта гремучая смесь злобы и
похоти сейчас бурлит в моей крови.
—
Антон, — Ольга жмется ко мне грудью, — мне плевать, что эта стерва там
устроила, понимаешь? Я же знаю, что ты лучший…
Второй
вариант. Самый неприятный для самооценки.
—
Лучше тебе это не договаривать, — выдыхаю я, отворачиваясь от неё, — твоя
машина подъезжает. Адьес, бэйба. Лети домой. В семейное гнездо.