Обхожу
вокруг мерседеса, проверяя двери. Любуюсь этим стильным красавцем — что-что, а
вкус на тачки у Ирины точно имеется. Правда уж больно претенциозная хрень. С
характером. Впрочем, ей подходит… Норовистой сучке норовистый мерин на пять
сотен лошадей под капотом.
Двери
закрыты.
Странное
дело, все-таки. Почему же тогда не включилась сигнализация?
Багажник?
Но какого хрена, я ж ничего не пихал в багажник, даже не открывал его.
Касаюсь
кнопки открытия, чуть подталкиваю крышку багажника вверх.
Так
и есть — открыто.
Я
не особо интересуюсь содержимым багажника Хмельницкой — честно, мне до
лампочки, что там может быть. Ничего же интересного, так? Херня какая-нибудь.
Если как у моей сестрицы Леночки — так там и сапоги запасные найдутся, и
куртка, и обязательно пустая канистра из-под бензина. Наполнять её нам не велит
особый женский боженька — «ну у меня же там за-а-амшевые сапоги, пропахнут же».
Именно
поэтому я не хотел заглядывать к Ирине в багажник, предполагая, что там нет
ничего, что могло бы заинтересовать мое внимание.
Ага,
сейчас!
Я
только на одну секунду опускаю глаза, перед тем как захлопнуть багажник, и тут
же чуть не давлюсь воздухом. Меньше всего я ожидал увидеть на дне багажника
именно это…
Там
лежит кляп. Обычный такой черный сексшоповский кляп. Шарик, обтянутый кожей, на
кожаном же ремне со стальными кнопками. Рядом с расстегнутой подозрительно
объемной сумкой.
У
меня складывается одно такое нехилое подозрение, что Хмельницкая решила поиметь
мой шаблон по максимуму. Не церемонясь.
Кляп?
У неё? То есть она не только не старая дева с сорока котами, но еще и из этих?
Из извращенок? Я ж не маленький. Я же знаю о существовании и фетишистов, и
садистов с мазохистами, и прочих… Кому скучно трахаться классическим образом.
Хо-хо!
Я
зачем-то оглядываюсь, будто кому-то есть дело до того, что конкретно меня
заинтересовало. Нет, никого нет, никто не подглядывает, и Хмельницкая не
выскакивает из кустов, чтобы упасть на колени и умолять меня не продолжать
досмотр.
Я
ныряю ладонью в сумку — пальцы касаются гладкой кожи, задевают тугую шнуровку.
Та-а-ак,
и что это у нас в «черном ящике», уважаемые знатоки?
Корсет.
Кожаный, и настолько проституционный корсет, что стоит мне только представить
его на Хмельницкой — и возвращается, казалось, уже сгинувшая на сегодня
безвозвратно эрекция.