Александр явно не догадывается о моем гневном потоке сознания потому что продолжает улыбаться и настойчиво протягивает мне стаканчик.
Я решаю не упрямиться и беру напиток, попутно разглядывая рисунок на его правой руке.
— Интересный выбор, — киваю в сторону силуэта Фемиды с весами правосудия, которую кто-то, а может и сам Булавин вывел на своей кисти синей ручкой.
— Что, считаешь, что я не оригинален? — улыбается он. — Согласен, слишком банально для студента юрфака.
— Нет, — отвечаю честно и зачем-то добавляю: — У меня у почти такая же татуировка. Но в свое оправдание могу сказать, что я ее сделала еще до того как решила поступать на юрфак.
Правда, видя выражение лица Булавина, я тут же жалею о своих словах. Он явно не ожидал такой информации от скромной заучки: его глаза загораются хищным интересом и секундное изумление сменяется… похотью? Нет, мне явно надо поработать над считыванием эмоций окружающих, а то всякая чушь мерещится.
Я вижу, что он открывает рот, чтобы что-то сказать, но перебиваю его вопросом:
— Ты сказал, что искал меня. Зачем?
— Хотел спросить сколько у тебя пар, надо организовать тебе трансфер до работы.
— Спасибо за заботу, но меня отвезет Скалаев.
Булавин на секунду поджимает губы, будто недоволен, но потом, видимо, вспомнив народную поговорку “баба с возу, кобыле легче”, улыбается и равнодушно бросает:
— Отлично. Тогда до завтра, да? Я утром заеду.
Твою мать! У Дарьи есть татуировка! У Дарьи Савельевой есть татуировка!! С удивлением понимаю, что это заводит меня еще больше, чем ее откровения о сексе в машине. Все-таки я был прав на ее счет, такая вся правильная отличница снаружи и развратная и сексуальная внутри. Интересно, где ее тату? Вряд ли Дарья из тех девушек, которые набивают себе рисунки на пояснице. Да и Фемида бы в этом месте смотрелась очень странно.
Нет, если Дарья и набила себе татуировку, то явно в таком месте, которое не выставляется напоказ.
Надо не забыть поблагодарить Богдана за идею разрисовать руки Полине. Вчера ее вызывали в отделение полиции для допроса и сегодня за обедом он под видом расслабляющего китайского массажа нарисовал ей синие тюремные перстни на пальцах. Полина хоть и посмеялась, но обвинила меня в предательстве и в отместку “украсила” мою руку. *
Лазарев, словно почувствовав мои мысли, материализовался передо мной: