— Чувак, ну хоть сегодня ты не будешь морозиться? Я тебя уже две недели в бар зову. Ты постишься, что ли?
Первым порывом было, действительно, отморозиться, но я вспоминаю свое раннее обещание отблагодарить друга и соглашаюсь, тем более, что отвлечься мне явно не помешает. Последние дни выдались напряженными и хоть я заранее уверен, что новые знакомства сегодня заводить не буду, расслабиться можно.
Направляясь в бар, я сталкиваюсь в дверях с отцом.
— Ты не забыл, что у тебя рано утром совещание? — спрашивает он вместо приветствия.
— Официально, совещание не у меня, а у тебя, — напоминаю, — и нет, не забыл. Все тезисы у тебя в кабинете. Отчет по китайцам в красной папке, стратегия на следующий квартал в синей.
Отец замирает на секунду, как будто хочет сказать что-то еще, но потом машет рукой и улыбается:
— Хорошего вечера, сын.
Его взгляд цепляется за мою руку с изображением Фемиды, которую я почему-то решил не смывать:
— Это еще что за детский сад?
— Полина нарисовала, — пожимаю плечами.
— И что? Ты теперь руки мыть не будешь, чтобы не смыть этот шедевр?
— Буду, — заверяю отца, — и между прочим, уже мыл неоднократно. Но аккуратно. Этот шедевр мне дорог как память.
Я с трудом пытаюсь не рассмеяться и отец тоже улыбается, бормочет что-то про “современную молодежь” и скрывается за дверью кабинета.
Богдан уже ждет меня за барной стойкой и отчаянно флиртует с Аидой, барменшей. Думаю, глубоко в душе он знает, что ему ничего не светит, но это не мешает ему каждый раз отрабатывать на ней свои пикаперские способности.
— Здорова, чувак, — приветствует меня друг и хлопает по плечу. — Наконец-то! Я уже думал, что ты меня опять кинешь.
— Привет, Алекс, — Аида одаряет меня улыбкой. — Тебе как обычно?
Я когда-то читал, что если бармен задает тебе этот вопрос, самое время записываться в клуб анонимных алкоголиков. Но если учесть, что мое “как обычно” — это пиво, думаю, пока можно не паниковать.
Я киваю Аиде и забираюсь на высокий стул рядом с Богданом.
— Как тебе вот те чикули? — спрашивает он, мотнув головой влево. Аида закатывает глаза, но ничего не говорит. Она, в принципе, привыкла, что мы отсюда редко уходим по одиночке. Если ее и раздражает то, что Лазарев еще минуту назад флиртовал с ней, а сейчас планирует подкатить к другим барышням, виду она не подает. Возможно даже, наоборот, радуется, что его внимание переключится на кого-то другого.