– Я пригласила сваху… хорошую проверенную женщину, которая осознает все тонкости… положения моих подопечных…
– И у нее получается? – шепотом поинтересовалась Августа.
А Катарина кивнула, присоединяясь к вопросу.
– Получается. Конечно, не в Познаньске… здесь мужчины избалованны. Кому нужна бесприданница? А вот на границе… там трудолюбивую сироту встретят с радостью…
Наверное, она бы еще рассказала о границе ли, о приюте и его обитательницах, но дверь в гостиную распахнулась.
– Доброго вечера, дамы. – Себастьян отвесил шутовской поклон. – Хотелось бы надеяться, что вы мне рады, но давно уже не тешу себя иллюзиями…
Бержана поморщилась.
Катарина с Августой вздохнули.
– Себастьян такой…
– …невежливый.
– …совершенно невоспитанный…
– …мы здесь беседуем…
Они говорили по очереди, в этой речи дополняя друг друга.
– Бержана, ты с прошлой нашей встречи стала еще благочестивей. – Себастьян поцеловал сестре ручку, близняшкам кивнул, а Богуславу и вовсе будто бы не заметил.
– С чего ты взял?
Как ни странно, но Бержана зарозовелась, верно, эта похвала была ей приятна.
– Чувствую, – вполне серьезно сказал Себастьян и, отстранившись, внимательно оглядел сестру. – Ты уж поаккуратней, дорогая… а то этак и нимб скоро воссияет…
– Какой нимб? – Улыбка Бержаны мигом исчезла.
А вот румянец сделался красным, болезненным.
– Обыкновенный. Такой, знаешь… – Себастьян поднял над головой растопыренную ладонь. – Нимб, конечно, не рога… но сомневаюсь, что к нему в обществе с пониманием отнесутся.
– Ты… все шутишь!
– Стараюсь.
Близняшки вновь вздохнули.
– А вы, дорогие, смотрю, цветете, что майские розы… сиречь пышно и бессмысленно… впрочем, я ж не о том… то есть о том тоже, но это к случаю. Дусенька, отрада сердца моего… а также разума, которому общение со слабым полом всегда дается тяжко, не соблаговолишь ли ты уделить мне минуту твоего драгоценного времени? Можно пять. От десяти тоже не откажусь.
Себастьян оказался вдруг рядом. Руку подал. И хвост его скользнул по юбкам.
– А мне вы ничего не хотите сказать… любезный родственник? – Голос Богуславы утратил прежнюю сладость.
Теперь каждое произнесенное ею слово отдавалось в висках тянущей болью.
– Ничего. – Себастьян рывком поднял Евдокию. – Боюсь, у нас с вами не осталось общих тем…
– Пока не осталось.
– В принципе, – жестко отрезал он.