Услышав от батюшки о неслыханной наглости старого князя, первым желанием было немедля сбежать!
Как она будет с ним жить? Что её ждало впереди? Но отец в мягко повелительном тоне напомнил о долге перед княжеством, людьми. И взывая к здравомыслию дочери, сказал: «Решать, конечно, тебе. Но пора бы подумать не только о себе. Казимир предлагает дело. Думаю, нам стоит укреплять дружбу двух княжеств!»
Любава не для того отваживала других, чтобы за Казимира пойти.
Так и ответила. Гордо, спокойно, и ножкой топнув.
Отец головой седой горько покачал и отмахнулся:
— Горе ты моё. И себя погубишь, и народ. Всё потеряешь, покуда не начнёшь думать о других.
— Да что ж ты меня гонишь замуж, батюшка? – дрогнули губы от обиды. Есть ещё время свободно дышать, а ежели припечёт, пойду за того, за кого скажете, — вот так тогда и рассудила.
И чем больше об этом вспоминала Любава, тем больше укреплялась дума, что сгоряча брякнула. Сейчас бы не пришлось ехать... Если бы не дала слово.
Но князь на тот момент поддался протесту младшей дочери и дал отворот поворот сватьям. Но у них и на этот случай был уже ответ уготован — всё предусмотрел хитрый князь. С поклоном протянули они рукописную грамоту, перетянутую чёрной шелковой лентой.
«Земли княжества Добродского без достойного правителя, лишь при княжении молодой Любавы Добродской вскоре падут под натиском вражьих сил, — значилось в первых строках послания. — И мне, как князю дружественных территории, это нелюбо и грозит дальнейшими притеснениями. Ибо такие земли нельзя отдавать врагу – Ратмиру Вяжскому, кто давно жаждет их заполучить.
Больше кидаться на выручку и терять своих людей не стану, но ежели беда грянет, конечно, выступлю супротив Ратмира, но и ваши земли не пощажу. Подомну всё, что сумею...
А перед тем, последний раз, миром предлагаю объединиться и дать ему отпор. Клянусь любить и уважать Любаву, как любил и уважал сестру её несравненную Мирославу. Но челом бить, да колен гнуть больше не стану. Надумаете – пусть сама ко мне приедет! Приму, как невесту свою и чести её не опорочу. Сделаю женой, а старого князя Святояра оставлю наместником ваших земель, пока наследник не родится и в возраст не войдёт».
Каков наглец! Каков прохиндей... Порыв удрать на край света поутих, хотя сердце до сих пор билось с неистовым возмущением. Как бы ни мечтала о свободе и браку по любви, батюшке виднее. Он бы не отдал свою теперь уже единственную дочь в руки плохому человеку, вот только возраст жениха...