Голова просто раскалывалась от дикой боли, которая неумолимо
распугивала любые мысли, желая занять господствующее место в моем
разуме. Однако мне, прошедшему все пытки ада, она казалась чем-то
не особо существенным. Просто небольшая досадная неприятность по
сравнению с теми ужасами, что преследовали меня с момента моей
истинной смерти.
Я попытался открыть глаза, но солнечный свет так сильно резанул
по глазам, что рефлексы на короткий миг взяли верх над слабым
телом. Я непроизвольно застонал и снова зажмурился. Ничего не
сказать, вполне естественное и закономерное начало новой жизни.
Через боль мы приходим в этот мир, и с болью покидаем его.
Почти сразу где-то поблизости раздались торопливые шаги, которым
вторил скрип рассохшегося деревянного пола, и на мой лоб опустилась
чья-то мягкая ладонь. Зазвучавшие следом за этим слова были нежны,
как весенний ветерок, и теплы, словно утреннее солнышко. И хоть я
отчетливо слышал женский голос, понимал его ласковые интонации, но
вот сам смысл сказанного от меня ускользал напрочь. То ли
ослепляющая головная боль мешала мне сконцентрироваться, то ли
попросту мне не был знаком этот язык.
– Это моя мама. Она просит, чтобы я не пытался вставать, а
продолжал отдыхать.
Если бы я мог, то наверняка б вздрогнул, но мышцы пока
отказывались мне подчиняться. Что это за шутки?! Даже в аду мой
разум являл собой священный храм, куда не было хода демонам. Он
принадлежал исключительно мне, и никому больше. Да, отродья
Преисподней могли играть на моем восприятии, внушая мне те или иные
чувства, и только таким опосредованным путем влиять на мои мысли.
Но чтобы вот так, звучать прямо в моей голове?! Такого никогда не
было…
– Кто ты?! – Обеспокоенно спросил я, не понимая даже, как можно
попытаться увидеть неизвестного гостя в моем сознании.
– Я Данма́р, – незамедлительно раздалось в ответ. – А тебя как
зовут?
Этот вопрос был задан с такой щенячьей простотой и детской
непосредственностью, что у меня не осталось никаких сомнений в том,
что со мной говорит какой-то ребенок.
– Меня… у меня нет имени, – признался я, почему-то немного
смутившись.
– Как это? Так ведь не может быть! У всего сущего есть имя, ведь
таков порядок вещей. И уж тем более, его не может не быть у ангела!
Может, ты просто не хочешь мне его называть?