Раньше я не задумывался об этом, потому что в вотчине демонов
размышлять некогда. И только сейчас, обретя вторую жизнь, я начал
понемногу осознавать, через что прошел и как это меня изменило…
Почему-то подумалось, что нас всех таким образом готовили в
качестве обезумевшего пушечного мяса для какой-нибудь последней
битвы судного дня. И от этих жутких мыслей озноб ледяной волной
прошелся по всему телу.
Тусклый отсвет осколков ночного светила, которое согласно
легенде расколол Ворган ударом меча, едва-едва разгонял
непроглядный мрак темной ночи. Но это только прибавляло ей
великолепия. Вообще, ночное небо в этом мире было чем-то неописуемо
прекрасным. Россыпь обломков бывшего спутника планеты отражала свет
здешнего солнца, и с земли это выглядело так, словно кто-то совсем
низко подвесил на небосклоне гигантские белые звезды. Казалось,
вскарабкайся на гору повыше, и сможешь до них дотянуться.
Вид этого мерцающего свода завораживал и приковывал взгляд. В
самый первый раз, когда я вышел на улицу ночью, я замер минут на
десять с запрокинутой головой, будучи не в силах отвести взгляд от
чудесного зрелища. И с того самого первого взгляда я бесповоротно
влюбился в эти небеса, как в самый сладостный наркотик. Высота
словно звала меня, манила к себе, обещая нечто такое, чего не может
быть на земле. И всякий раз, после наступления темноты, завершив
очередную тренировку, я оставался ненадолго посидеть во дворе,
чтобы послушать, что на этот раз мне расскажут звезды.
Сегодняшняя ночь не стала исключением, и я расселся на старой
колоде, где мы с Эпимосом кололи чурки для разжигания горна. Небеса
все также притягивали взор и завлекали к себе, словно сирены
уставших моряков. И как подтверждение моим мыслям, в звенящей
тишине, опустившейся на пригород, мне опять стал чудиться
обольстительный шепот.
«Иди ко мне… Чего же ты ждешь? Воспари в моих просторах… Познай
истинную свободу…»
Как и всякий раз до этого, я слушал небо и улыбался, потому что
мне нравились его обещания. И я вдруг задумался, а что будет, если
я поддамся на них? Что если соглашусь на все эти немые посулы, что
произойдет тогда?
Не успел я додумать до конца эту шальную мысль, как вдруг
какая-то неведомая сила рванула меня за одежду. Треск рвущейся
ткани оказался заглушен звуками полощущегося на ветру паруса, а
кратковременное давление воротника на горло прошло столь быстро,
что я не успел его толком ощутить.