Но это так, местный фольклор, в который если поверить, то может
сложиться впечатление, что первое кольцо стен какое-то опасное и
злачное место, где опасности поджидают в каждой конюшне. Однако на
деле все было совсем иначе, по крайней мере, при дневном свете.
Едва ты пересекал городские ворота, пытаясь добраться до нижнего
рынка, то статус одного из крупнейших городов империи сразу же
бросался в глаза. Несмотря на то, что за первым кольцом обитали
лишь горожане из среднего класса, но разница между ними и жильцами
из пригорода была очень разительная. Здесь уже никто не боялся
гулять с кошелями напоказ, как за пределами стен. Одежда прохожих
выглядела куда более изысканной, местами украшенной шитьем или
перламутровыми бусинами, а на замену скрипучим телегам, так
распространенным в нашем квартале ремесленников, здесь пришли
оседланные кони, миниатюрные в чем-то даже изящные двуколки и
коляски. Очевидно, что у местных обитателей не было нужды что-либо
грузить и куда-то везти, а потому они легко жертвовали
грузоподъемностью своего транспорта в пользу скорости.
В общем, каждая поездка на рынок была для меня крайне интересной
и донельзя волнительной. За один такой вояж я узнавал столь много
нового про мир, в котором оказался, что мой прожитый в четырех
стенах год казался чем-то до невероятного унылым и серым. Я
раскрывал рот, когда заходила речь об обычаях далеких народов,
слушал истории, как правитель какого-то мелкого союзного
королевства смертельно оскорбил нашего императора, не приехав на
какой-то там праздник, продемонстрировав тем самым пренебрежение.
Ловил обеспокоенные обрывки фраз о каких-то военных столкновениях
на границах и подмечал шепотки о грядущей большой войне.
Каждое новое услышанное слово немного расширяло границы моего
познания и открывало маленькую крупицу нового мира. Но, к
сожалению, у Эпимоса были несколько другие взгляды, и полезным
долгое пребывание на базаре он не считал. Так что мы быстро, как
только могли, завершали свои дела, и возвращались домой, чтобы
продолжать стучать молотками по наковальне.
И жизнь в таком темпе продолжалась довольно долго, до самой
зимы, которая, кстати, здесь от лета отличалась, дай бог, на
десяток градусов. А причиной внезапного перерыва стало резко
пошатнувшееся здоровье кузнеца. Уж не знаю, что стало тому
причиной. Его вечная тоска по ушедшей от нас Ириде, бешенный темп
работы, который он сам же и навязывал, постоянные злоупотребления
брагой, растущая пропасть непонимания между ним и его сыном или же
тяжелая работа на полный износ. Скорее всего, виной этому было все
вместе взятое. В последних двух пунктах, наверное, присутствовала и
моя вина. Ведь дело тут заключалось не в извечной проблеме отцов и
детей, а в том, что я не был Данмаром, только и всего.