— Хорошо. А когда мы сможем начать?
Некоторое время в трубке царила тишина.
— Мои дни ты знаешь, — сказал Рейзен затем. — Я имею в виду мастер-классы во вторник и четверг. В субботу и воскресенье я обычно уезжаю из Лондона, так что остаётся три дня. Выбирай.
Кейтлин прикусила губу. Это было логично, но означало, что придётся убрать или сократить какой-то из привычных дней — поездки в Дувр или вернисаж.
— Я бы предложила понедельник, — сказала она наконец.
— Лучше хотя бы два дня, потому что иначе я не смогу контролировать результат, за неделю ты будешь уходить обратно на свою волну.
Кейтлин вздохнула.
— Если ты не хочешь, то я не…
— Нет-нет, простите, мистер Рейзен. Я хочу. Понедельник и среду мы можем назначить?
— Хорошо, понедельник и среда во второй половине дня. Приезжай завтра, я сейчас продиктую адрес. Попробуем начать.
Кейтлин приехала к трём часам — адрес оказался домашним. На самой окраине города у Рейзена был небольшой особняк, и хотя Кейтлин знала, что рисует Дэвид очень хорошо, её немало удивило то, что тот и зарабатывает весьма неплохо.
— Не ожидала, — честно сказала она, разглядывая студию, под которую был отведён почти что целый этаж. — Простите, мистер Рейзен…
— Дэвид, — тот улыбнулся, — надо уметь себя продавать.
Кейтлин промолчала. Одна эта фраза неприятно проскребла по душе. «Продавать себя» она категорически не хотела.
— Много рисуете на продажу? — спросила она.
Рейзен пожал плечами.
— Я так не разделяю.
Кейтлин подняла бровь.
— Разве у вас нет проблемы с тем, чтобы продать то, что нарисовано для души?
Рейзен покачал головой.
— Я люблю корабли.
— Вам повезло, — Кейтлин улыбнулась.
Рейзен фыркнул.
— Нет. Я просто умею увидеть то, что люблю, в том, что любят другие.
— Не понимаю, — Кейтлин присела на краешек стола, где были разложены какие-то чертежи.
— Я люблю корабли. Но не те, которые вешают в кабинетах, — сказал Рейзен. — Я не романтик. Люди обычно любят паруса, ощущение свободы. А мне… мне интересно изображать дерево. Крепкое. Надёжное. Его текстуру и плотность. Его прошлое и его будущее.
Кейтлин подняла бровь.
— Тогда вы должны бы рисовать абстракцию, разве нет?
— Должен? — Рейзен усмехнулся. — Не люблю, когда мне об этом говорят. Я не должен никому и ничего. Я хочу, чтобы мои картины нравились людям. В этом нет ничего плохого. А абстракцию покупают только те, кто ничего не понимает в картинах. Не из любви к ней, а только для того, чтобы показать свою рафинированность гостям. Но дерево — основа всего. Начало начал. Сельский дом, натюрморт на дубовом столе, лесная опушка, корабль у пристани или бегущий на солнце — всё это дерево. И я могу выбирать то, которое буду рисовать.