Вы уже, наверное, знаете из газет
о нашей части, и в частности обо мне. Мама, Нина, возможно, вы и
отвечали на мое письмо, которое я писал в лесу под Орлом, но я его
не получил, так как вскоре мне пришлось сменить место. Я один ехал
на своем танке, отдельно от части. Был в Москве, смотрел улицы,
дома и опять - на фронт. В части меня хорошо встретили и
представили к правительственной награде.
Поздравляю вас с праздником 24-й
годовщины Октября. Мы его справляем у костра, выпили по сто
согревающих граммов и беседуем, а на рассвете - в бой...
6.11.41 г.»
Глава 6. ТАНКОВЫЙ АС
Дебальцево, Южный фронт. 28
сентября 1941
года[2]
Командир танковой роты, сонно моргая
от недосыпу, тыкал сучковатым пальцем в карту, расстеленную прямо
на броне танка, и бубнил:
- Вчера наша 9-я армия и Таганрогский
боевой участок в составе трех дивизий нанесли контрудар и потеснили
передовые части противника, где на десять, где на все пятнадцать
километров…
Зенков, командир «КВ», крякнул
довольно.
- Зря крякаете, товарищ Зенков, -
пробурчал комроты. – Подходят главные силы 1-й немецкой танковой
армии Клейста, и Ставка приказала нам отступить на рубеж Красный
Лиман – Дебальцево. Ох, чуть не забыл… Лейтенант Лавриненко!
Поводив глазами, он глянул на
Гешу.
- Вижу… Вы ж с 15-й танковой
дивизии?
Репнин механически кивнул, не слишком
вникая в суть.
- Вашему взводу, товарищ Лавриненко,
приказано грузиться и отправляться под Москву, а то вы задержались
тут не по делу… Из личного состава 15-й и 20-й танковых дивизий
формируется 4-я танковая бригада. Командовать ею будет полковник
Катуков. Собирайтесь, документы получите у начштаба.
- Есть!
Геша не знал, где тут штаб, но ноги
сами повели его. Остановившись возле землянки, на сруб которой был
приделан большой осколок зеркала (видать, тут было место для
бритья), Репнин поглядел на свое отражение.
Да, на него смотрел Дмитрий Федорович
Лавриненко, танковый ас. За два с лишним месяца боев Дмитрий
Федорович поучаствовал в двадцати восьми схватках, уничтожив
пятьдесят два немецких танка!
Его не призывали на фронт, Дмитрий
Федорович сам пошел в армию, добровольцем, еще в 34-м. Почему?
Видать, было что-то изначально заложено в его характере, что-то
боевое, воинское.
Ведь начинал Лавриненко, как учитель
в школе, и у него это очень хорошо получалось. Почему же он
променял сугубо мирную профессию на другую – Родину защищать?
Может, как раз в этих двух словах и кроется ответ?