И дело даже не во внешних данных
Нины, просто… Ну, не актер он, чтобы вжиться в роль!
Ладно, это испытание наступит не
скоро. А вот бой…
Репнин напряг слух. Лязг и рокот явно
приближались.
- Иваныч, заводи!
Напустив сизой гари, заработал дизель
– это ничего, даже самые громкие звуки затеряются в шуме немецких
моторов.
А вот и «панцеры» показались… Танки
шли красиво, выстроившись «ромбом». Ну-ну…
- Бронебойный.
- Готово.
- Выстрел!
Снаряд вошел «тройке» под башню,
подрывая ее. Репнин тотчас же подвернул орудие левее, выстрелил,
попал, развернулся вправо.
- Бронебойный, заряжай!
- Есть, бронебойным! Готово!
- Выстрел!
Заполучи, фашист, гранату…
- Отходим! Иваныч, задний ход!
Ванька, передавай сигнал арте – немчуру притормозили на указанном
рубеже!
Немцы обрушили на лес залпы своих
пушек, а Геша, кусая губы, следил за врагом в прицел, и все ждал
начала «концерта». Лес – не лучшая защита, и это, конечно же,
наглость – стрелять по немцам, подкравшись, можно было и
схлопотать. Но Репнин старался для дивизиона Чумака, а немцы пока
даже не слышали о таких штуках, как гвардейский миномет…
С воем и ревом, откуда-то из-за леса
вырвались трепещущие огни реактивных снарядов. Завершая дугу
траектории, они обрушились на немецкий танковый «ромб», превращая
лощину в филиал ада. Отдельные взрывы сливались в общее море огня и
дыма, в котором рвало на куски железо, а человечью плоть – в
горелые клочья.
- Уходим! – выдохнул Репнин.
* * *
Катуков направил разведчиков к месту
огневого налета, и те записали потери фашистов: под ударами «катюш»
сгинуло сорок три танка, шестнадцать машин и с полтысячи «зольдатен
унд официрен».
В ночь на 7 октября Катуков отвел
бригаду на рубеж Ильково – Головлево – Шеино.
Из воспоминаний
И.Цыбизова:
«Числа я уже не помню,
запомнилось лишь, что стоял прекрасный солнечный день. Мы
наступали, как вдруг немцы неожиданно перешли в контратаку. Но наша
пехота открыла плотный огонь и немцы залегли. Лишь одна их
«четверка» - Т-4 быстро приближалась к нашим позициям. А наш танк
стоял замаскированный в кустах, и оказался незамеченным во фланге у
немца. Причем довольно близко. И у меня мгновенно мысль – нужно
таранить! Только успел спросить Шинкаренко: «Делаем таран?» -
«Делай!» Рассчитал, и сбоку ударил своей серединой в его ведущее
колесо. Оно сразу в дугу, фактически вывернул его - он встал. А у
немцев принцип – если только танк встал, они сразу из него
выскакивают. Берегут экипажи. Меня поначалу даже удивило, насколько
легко они бросали свои танки. Но они только стали выскакивать, а у
нас же четыре десантника на броне. И ребята их сразу расстреляли…
Без танка их контратака сразу захлебнулась, и немцы отступили. А у
нас и машина в порядке, и сами целые. Только легкие ушибы
получили.