- Нашли время гулять! – проворчал
Бедный. – В такую-то погоду. Сидели бы в теплом танке, грелись…
В этот момент танк рванул.
- Во, сразу бы на тот свет, а теперь
ищи их, лови, патроны расходуй…
- Дай бронебойный!
- Готово!
Третьей в очереди на расстрел была
«троечка». Видимо, ее командир что-то такое заподозрил, и выстрелил
сам. Взрывом рассеяло стог.
- Огонь!
Удар подкалиберным в лоб удался – с
двухсот метров ЗИС-4 легко пробила 30 миллиметров брони, и словно
кол вогнала в «тройку».
- Есть!
- Иваныч, дорожка!
- Понял!
- Бронебойный!
- Есть бронебойный! Готово!
«Тридцатьчетверка» покатила по
ровному полю, лишь слегка колыхаясь, и Репнин открыл огонь на ходу,
наводя прицел на «Т-IV». Целился под башню, попал в гусеницу. Тоже
неплохо.
Огибая низину, «Т-34» проехал мимо
«разутого» танка, и добавил осколочно-фугасным, поражая машину, а
заодно приветствуя салютом немцев, покинувших «панцер».
Сразу два немецких «трояка»
выстрелили по боевой машине Репнина, но попасть в танк, двигающийся
со скоростью тридцать камэ в час, не так-то просто.
Все так же удерживая башню,
развернутую на сорок пять градусов влево, Геша выстрелил раз, потом
другой – и канул в овражек.
- Бронебойный!
- Есть! Готово!
Воды в овраге было по колено, стылой
и черной. Омыв в ней ходовую часть, «тридцатьчетверка» выбралась
наверх через боковой отвершек, оказываясь буквально в десяти метрах
от «Т-IV», прущего навстречу.
- Огонь!
Успел ли сориентироваться командир
немецкого танка, осталось неизвестным – выстрел в упор под башню
наполовину выдрал ее из погона, растворяя черную щель.
Боекомплект не взорвался, но и экипаж
наружу не полез – видать, им и одного русского снаряда хватило.
- Заряжай!
- Готово!
- Выстрел!
Снаряд улетел по-над корпусом
«обезглавленного» танка, скользнув по-над задком коптящей
«четверки». Подкалиберный чиркнул, задев корпус и пропахав в нем
борозду, но снопа искр хватило, чтобы бензин в побитых канистрах
вспыхнул, проливаясь сквозь решетку радиатора.
Дисциплинированные немцы тут же
полезли «на улицу»…
* * *
Силы таяли с обеих сторон, но
сражение длилось, и длилось. Уже стемнело, а немцы все не
унимались.
В 22 часа Катукову передали из штаба:
немцы прорвались к Болховскому шоссе. Над 1-м гвардейским корпусом
нависла угроза окружения.
И снова 4-я танковая снималась с
позиций – надо было поживее отводить бригаду на новый рубеж, к
Мценску.