«Простатит Аденомыч» – это была жемчужина дня, и Юрий с удовольствием поаплодировал, отдавая Работодателю должное. Однако Работодатель настроился уже на серьезный лад.
– Собирай писалку, – скомандовал он. – Да пошевеливайся, я уже одет, как видишь.
– Секретку или обычную? – спросил Юрий.
– Бери обе. На всякий случай. Обе пригодятся.
– Слушаюсь, командир, – сказал Юрий и принялся собирать регистрирующую аппаратуру.
А Борька-агент стоял со стаканом остывшего чая и отрешенно-задумчивым взором гипнотизировал единственную оставшуюся на блюде плюшку – так хамелеон гипнотизирует притихшую в ужасе муху перед тем, как слизнуть ее раз и навсегда.
В машине Юрий наладился подремать – расслабился, пристроив голову в щели между спинкой и стенкой, закрыл глаза и попытался думать о приятном. Как он идет в подвальчик «24 часа» и накупает там вкуснятинки для Жанки: карбоната, семги, осетринки горячего копчения… французский батон… маслица «фермерского»… «икорки, понимаю»… И бутылку «бефитера», и швепс-тоник, разумеется… Пусть это у нас будет пир духа, подумал он со сладострастием. Вечер плотских утех и радостных возлияний… Только вот если клиент попадется нехороший, ничего из плотских утех не получится – измотаюсь как жесть на ветру…
– А что за клиент? – спросил он, не раскрывая глаз.
– Небось, небось, – откликнулся Работодатель. – Клиент нормальный. Большой говорун.
– Но при этом – брехун?
– Надеюсь, нет. Иначе грош ему цена. Да и мне тоже, – добавил Работодатель самокритично.
– Действие происходит у него дома?
– Нет. Действие у нас развивается в стенах дома для престарелых и убогих имени господина Брызговицына. Слыхал про господина Брызговицына, Леонида Юрьевича? Долларовый мультимиллионер и благосклонный покровитель малых сих – бездомных собак, кошек, осиротевших крокодилов, а также окончательных калек. Феноменальная личность, но мы с ним не повстречаемся. Он сейчас в Дрездене, на ярмарке фарфора. А мы будем иметь откровенную и продолжительную беседу с господином Колошиным, Алексеем Матвеевичем. Алексей – божий человек. Это – фигура! Сам увидишь.
Они стояли на площади Победы и пропускали транспорт, движущийся во встречном направлении по Пулковскому шоссе. Пушистый ласковый снежок сменился теперь свирепой крупой, ветер крутил ее столбом, и видно было в сереньком свете вяло помирающего денька, как опасно поблескивают наледи на асфальте, схваченном внезапным морозцем.