После того,
как Селеса с детьми уехали, обязанности
утренней няньки взял на себя Лушка. Он
присматривал за сестрой. А когда мы
возвращались домой, заменить пустые
горшки на полные, я успевала одеть и
накормить малышей.
- Мама?! -
сонный мальчуган, услышав Анни, с
закрытыми глазами взобрался на нашу
постель и влез под одеяло. Он теперь
спал один, но разве можно упустить
возможность полежать с мамой? Он прижался
ко мне, сложил на меня руки и ноги и
расплылся в счастливой улыбке, выдохнув
радостное, - мама...
Анни
переключилась на брата, оставив меня в
покое на пару минут. Лушка отмахивался
от сестры и возмущался. А она недовольно
пищала и все равно лезла к брату.
Я застонала.
Ох, уж эти дети! Открыла одни глаз. Две
милые мордашки как по команде нависли
надо мной, закрывая обзор.
- Мама! -
залепетала радостно Анни и захлопала
в ладоши.
Лушка тоже
довольно улыбался:
- Мама, ты
дома?! А почему ты не на ярмарке? Что-то
случилось?
- Все хорошо,
Лушка, - простонала я, - я наняла работника.
Сгребла
захихикавших деток в объятия и с рычанием
повалила на подушки, щекоча и тиская.
Они довольно визжали и хохотали, дрыгая
ногами и руками.
- Ты теперь
всегда будешь утром дома? - спросил
Лушка, когда мы угомонились и уставшие
от смеха и веселья, валялись в обнимку.
- Нет, малыш,
- взъерошила я отросшие волосы, - только
какое-то время. Как только я получу
деньги за жемчужины, сразу пойду в
гильдию. Сдам экзамены, выкуплю патент,
а буду каждое утро ходить на ярмарку в
Средний город.
Мы еще
немного повалялись в постели, обнимаясь
и блаженствуя. Я уже больше года каждый
день вставала ни свет ни заря, а вечером
малыши так уставали, что засыпали почти
сразу. И теперь они тоже наслаждались
этими минутами, проведенными вместе.
Завтракали
мы тоже без спешки. Хохотали над Анни,
которая промахивалась ложкой мимо рта.
Она уже довольно ловко ела сама, но ей
нравилось нас смешить, и она нарочно
тыкала кашей то в нос, то в глаз, то в
ухо, роняя еду на пол. И сама звонко и
заливисто хохотала вместе с нами.
Потом дети
играли в комнате, а я достала из сундучка
вязаные носки и, разложив их парами на
расстеленной простыне, рассматривала,
решая, что именно понесу в гильдию. В
этом мире вязаные вещи использовали
для тепла, а не для красоты. Основным
узором была простая лицевая гладь. И
уровень мастерства оценивался по
качеству такого полотна. Самые лучше
мастерицы выдавали трикотаж, по виду
схожий с тем, что в нашем мире вязали на
фабриках механизированным способом.
Мне до таких высот было далеко, несмотря
на то, что я вязала довольно неплохо.
Поэтому основной упор я хотела сделать
на необычные для этого мира узоры.
Простая резинка, английская резинка,
косы, жгуты, переплетения, ажур, двухцветное
вязание... Все то, чего здесь пока не
существовало.