Бег по взлетной полосе - страница 13

В детстве, когда что-то вдруг шло не по ее задумке, она точно так же застывала и кусала губы, словно не веря, что неприятности происходят именно с ней — прекрасной фарфоровой куклой. И сейчас вместо радости я чувствую укол сопереживания.Отлично понимаю, почему так сильны ее обида на меня и зависимость от новой компании: Зоя считает, что мне незаслуженно повезло, и изо всех сил стремится не отставать.Знала бы она, как на самом деле я сейчас живу. Поездка в Чехию в компании Игоря и его апартаменты в современном жилом комплексе — не предел счастья, а гребаный ад.Несмотря ни на что, огромная вина расцветает в душе пышным цветом — встреча с Китом стала для нее очередным предательством в моем исполнении. То есть это Зоя считает так, и вполне справедливо.Я ведь помню: она бредила им, буквально сходила с ума. Кажется, ее восторги относительно Кита прекратились только с моим переездом к Игорю.Делаю шаг навстречу, чтобы внести ясность, но бледное лицо Зои искажает гримаса злобы:— Ну и что за отребье притащилось на праздник Марка?Меня пронзает электрический разряд.— В каком смысле? — Я все еще эпично торможу и не верю собственным ушам. — Зой, ты его не узнала?Удивление граничит с обмороком.— А должна была? — перебивает она, а ее дружки громко ржут. — Але! Я с таким сбродом не общаюсь!— А разве не этот лох на стриме за косарь сожрал собачьи консервы? — великодушно подсказывает развалившийся на диване парень. — Точняк. Да он за донат отсосать готов. Не думал, Зой, что у тебя такие знакомые!Бескровное лицо Зои покрывается пятнами, она тонет, и никто, кроме меня, не может спасти ее от позора.— Это я его позвала! — заявляю во всеуслышание, хотя голос подводит. — Он... мой друг.— Оу! Неужели? — хохочет Зоя, но сквозь смех прорывается истерика. — Придурок Кит — твой друг! Давно ли? Скажи лучше, что он не смог пройти мимо звуков застолья и заявился сюда, чтобы напиться и поесть за наш счет! И карманы обчистить! Ребят, на всякий, держите при себе телефоны и деньги!Я хватаю ртом воздух.— Что ты несешь?!— Смотри, этот уродец уже успел променять тебя на бутылку. Ах да, говорят, у них это семейное! — припечатывает Зоя, с вызовом глядя мне в глаза, но я не отвожу их.За ее спиной отодвигается штора, и вместе с ледяным сквозняком в гостиную вваливается Марк.— Что за шум, а драки нету? — Он прищуривает опухшие веки, сгребает Зою в объятия и мерзко скалится. — Яна, мы там пепельницу опрокинули, надо бы убрать...Происходящее смахивает на дурной сон. Раскалывается голова, обида за себя и за Кита, омерзение к бывшей подруге, ее хахалю и их тупому пьяному стаду разрывает душу на части. Я превращаюсь в сгусток безмолвной боли.Внутри себя я кричу во всю мощь — немой крик обжигает горло, от него могли бы взорваться оконные стекла и плафоны на лампах, но все, что я могу, — беспомощно шептать:— Уходите. Уходите отсюда, пожалуйста.— Да что она там шипит? — Марк наклоняется ко мне, снова обдавая перегаром. — Ты вообще говорить умеешь, мышь?— Она ненормальная, Марик, разве непонятно? Заика. Отстань от нее вообще.Искренне веселый и оттого гнусный хохот сотрясает стены моего заброшенного, некогда родного и светлого дома, я стою в центре комнаты и пытаюсь отдышаться.Зоя права: я действительно ненормальная. Сколько ни улыбайся, сколько ни старайся убедить себя и других в обратном — психолог так и не смог мне помочь. Я больше не пою и избегаю прямых конфликтов, потому что в самые неподходящие моменты мой навык выдавать звуки внезапно отключается.Заляпанный грязный ковер кажется зыбкой поверхностью болота, я погружаюсь в него, медленно исчезаю в пучине одиночества и отчаяния, но на пороге гостиной появляется Кит.Его глаза яростно горят, лицо перекошено, а побелевшие пальцы крепко, до треска, сжимают горлышко пустой бутылки.— Захлопнулись, все! — рявкает он. — Слышали, что она сказала? Встали и свалили отсюда на хрен!Марик оставляет Зою и, раздувая ноздри, прет на рожон:— Ты кто такой?!Одним коротким движением Кит грохает бутылкой по дверному косяку, и на пол летит сноп брызг и искрящихся стекляшек. В его руке остается ощетинившаяся острыми краями «розочка».Как по команде друзья Зои перестают гоготать, вскакивают с дивана, хватают вещи и, с опаской глядя на Кита, гуськом пробираются в прихожую. Зоя и резко сникший Марик тоже линяют. Щелкает замок, повисает звенящая тишина.А я остаюсь один на один с незнакомым неадекватным типом, уговорившим за пару минут чудовищное количество водки. В его руке оружие, способное убить или покалечить, с ладони капает кровь.В ужасе пячусь — я больше не вижу завораживающего серого взгляда. Передо мной стоит отморозок с пустыми глазами и закоротившими мозгами. Страшный кошмар из школьных воспоминаний, от которого невозможно было скрыться.Сползаю по стенке, сажусь на корточки и смиренно готовлюсь принять судьбу. Какая разница, ведь никто не станет обо мне горевать.Он приближается, опускается рядом. Я зажмуриваюсь.— Пожалуйста, не трогай меня, пожалуйста! — Дар речи возвращается, но вместо удара или пореза я чувствую спокойное тепло и тяжесть руки на плече. Открываю глаза и проваливаюсь в безоблачное спокойное серое небо.— Прости... Переклинило. Прости! — Кит отбрасывает «розочку» в сторону. — Ян, не бойся. Я просто вылил их пойло и хотел спровадить по-хорошему. Но они реально достали... Не жрал я никакой корм. Никогда. Делал видосы с крыш поездов, когда сваливал из дома. С высоковольтных вышек. С заброшек. Передавал приветы, делал сигны... Это весело. Хороших людей больше, чем плохих. И ты... ты заслуживаешь лучшего!Он встает, прячет в карман окровавленный кулак, заглядывает в шкафчики в поисках веника.— Я сейчас все уберу и уйду. Ладно? Извини...Молча наблюдаю за Китом и глотаю слезы. Он находит чертов пылесос и тащит его к ванной, разматывает шнур и озирается в поисках розетки. Если под занавес этого дурацкого бессмысленного дня он уйдет, я точно сойду с ума.— Постой! — Прихожу в себя и медленно поднимаюсь на ноги. — Подожди. Я помогу. Только давай сначала перевяжем твою руку.***