Все собранное отнес в пещеру,
попросил Рурка присмотреть за малышом, который весил в десятки раз
раз больше своего «опекуна», и все же ушел в запланированный
дальний поход.
По дороге Егор испытанным и
безотказным приемом поймал индейку, закусил ее печенью и отправился
заглушить противный вкус сырого мяса к освободившемуся ягоднику.
Там уже паслись вездесущие обезьяны, но их короткая память еще не
дала очередной сбой и они пугливо убрались на другой конец зарослей
кустарника и Егор без помех набрал десять полных ячеек и наелся
сам.
Через полчаса ягода бесследно
растворилась в желудке и Егор вспомнил про полученную от медведицы
оплату, есть ее было как-то не по себе, но Егор предчувствовал
большую отдачу от печени столь могучего зверя и оказался прав. К
вечеру когда он давясь проглотил последний, быстро растворившийся в
нем кусочек, а этого объема теоретически хватило бы нормальному
человеку на неделю, вся его «физика» подросла на единицу, а сила
даже на две, прибавила еще и логика, но главное интуиция дошла до
девятнадцати. Последний раз она прибавляла после победы над
Пронезиуром. Оставался один шаг до знаковых двадцати, где он
возможно получил бы неплохое дополнительное свойство.
Дорога была почти спокойной, лишь
однажды на него напала ядовитая змейка, странная боковая ветка,
росшая из основной на верхнем ярусе, вдруг изогнулась и впилась
Егору в руку, он успел почувствовать движение за спиной повернуться
и подставить под укус руку, тонкие, иглообразные клыки пронзили
броню и впрыснули яд, а в это время кукр во второй руке несколькими
быстрыми режущими ударами отрубил твари голову. Использованное
противоядие и недолгая ноющая боль в несчастливой руке стали
последствием его невнимательности и сбоя интуиции. Содранная шкура
и ядовитые железы с клыками стали слабым утешением за пережитые
страдания.
Когда уже смеркалось и парень думал,
где бы заночевать, его интуиция частично реабилитировалась за
промах со змеей. Он заметил, что часть зеленого «потолка» состоит
из тоненьких веточек, он сам подобные окна делал для наблюдения за
нижним ярусом. Мимолетное замешательство сменилось жаждой действий
и превосходным планом на случай засады.
Леопард карауливший обезьян, свою
самую частую и привычную добычу, унюхал свою добычу за много
десятков метров, хотя пахла она непривычно и странно, зато была
одиночкой, что предоставляло возможность обойтись без обязательной
в подобных случаях разборок с остальной стаей, которой обязательно
надо было показать свою беспримерную храбрость и только потом
трусливо разбежаться. Обезьяна почуяла неладное, но продолжила идти
в нужном направлении и даже подкорректировала его.