Внук и вправду его не слушал, заткнув себе уши наушниками и
ориентируясь на мелькающую между деревьев дедову спину в
брезентовой куртке. Через пару часов надоело и идти, и слушать
музыку. Свернув наушники, Сашка застал отрывок монолога:
— ...а вот в пятидесятых здесь сбежавших зеков нашли. У двоих
головы отрублены, один на дереве сидел, высоко, умер да так и
присох там, на ветке, а еще одного так и не нашли. Болото рядом, да
пройти его трудно. Мож и выжил, все ж топор у него, видать, был. С
лесоповала бежали.
— Дед, я устал уже. Долго еще?
— Да почти пришли уже.
Через полтора часа, действительно, пришли. Лес стал редеть,
некрупные корявые березки окружали большую поляну, покрытую зеленым
мхом, утыканную кустиками голубики. Красные ягоды клюквы усеивали
кочки словно бисер, рассыпавшийся с небес. Дед выломал две длинные
палки - слеги из сушняка. Одну вручил Сане, вторую взял сам.
— Так. Идти строго за мной, след в след. Не падать. Если
провалился - цепляйся за слегу, не барахтайся. Здесь вроде
нормально, мох нас выдержит.
Отвернули голенища сапогов, пристегнув их к поясу, и, осторожно
ступая, стали перебираться от кочки к кочке, собирая будущее
варенье, морс и другие вкусные вещи. Увлекшись, Санька стал
отходить от деда, прощупывая слегой топь. Через полкорзины он
заметил, что солнце стало клониться к закату, уже висело за
макушками деревьев.
— Деда, че, может домой пойдем? Солнце садится и мошка заела. —
крикнул он стоящему кверху воронкой старику.
Тот забурчал, что еще можно, чего бояться, тут еще клюквы полно,
надо добрать. И вообще нам, Горкиным, не пристало захода солнца в
лесу бояться. Сашка вздохнул. Спорить было бесполезно. Да вроде и
можно еще пособирать.
Стало смеркаться. Дед монотонно бухтел где-то неподалеку, внук,
проваливаясь в болото, постепенно зеленел от ряски и усталости.
Корзина наполнялась и уже оттягивала руку. В очередной раз подняв
голову, он встретился взглядом с девушкой, сидевшей на большой
кочке у скрюченного ствола карликовой березки. Девица была легко,
не по погоде одета в выцветший сарафан на голое тело, длинные рыжие
волосы заплетены в толстую косу, перекинутую через плечо на грудь.
А вот с грудью у нее как-то не сложилось. Плосковата, отметил про
себя Сашка, и продолжил молчать, нагло разглядывая невесть откуда
взявшуюся девушку.