На чердаке что-то упало. Сашка подскочил спросонья, застучал в
стенку гаража.
— Зайка, сволочь! Чего там шаришься? Вот я ща кому-то окорока
пообглодаю! Пшел вон!
Наверху все стихло, парень повернулся на другой бок, решив что
утром сходит все же к Косте.
Нормально поспать так и не удалось. В следующий раз он проснулся
от какой-то возни, доносившейся сквозь доски потолка. Он сел на
диване и прислушался. Возня затихла. Зато стало слышно, как кто-то
бормочет невнятно, словно жалуется, ноет. Слова было не разобрать,
но голос вроде как женский. Сашке стало не по себе. Никакая женщина
не могла забраться на чердак гаража незаметно. Чтобы подняться до
дверки, ведущей туда, нужна длинная лестница, а она стояла за
домом. Бесшумно притащить ее никто не мог.
И еще в гараже странно пахло. Гнилью и сыростью. Он потянул
носом. Казалось, что запах накрывает его плотной волной, мерзостно
ввинчиваясь в ноздри. Он быстро оделся и выскочил за дверь. В
предрассветном сумраке дошел до дома, проверил деда - тот еще
спал.
Ну что ж, придется самому лезть, подумал Сашка, взял с кухни
фонарь и здоровый ножик. На всякий случай. Притащил из-за дома
лестницу, приставил к лазу. Дверца была открыта. Ветер, что ли был…
Не хотелось верить, что кто-то мог бесшумно, по стене гаража,
залезать в это темное место на ночевку. Осторожно переступая по
ступенькам, Санька долез до дверцы, осторожно заглянул. Вроде все
тихо. Первые лучи рассветного солнца уже пробрались внутрь проема и
ничего подозрительного не высветили. Осмелев, парень взобрался
повыше и влез на чердак.
Включил фонарь. Вокруг царила разруха. Аккуратно сложенные до
этого коробки с вещами были раскиданы, из них вывалились старые
тулупы, ботинки, сломанные рамки от фото, все то, что деда хранил
“на всякий пожарный случай”. Ржавые инструменты валялись на полу,
заляпанные каким-то вонючим белым дерьмом. Саня посветил по углам и
решил, что может и вправду Зайнабар тут чего-то искал. Он может и
не так напакостить. Собравшись уже наружу, он вдруг заметил
копошение у стены, за коробками.
— А ну выходи, срань поросячья, а то ща меня как хлопнет, я ж
тебе кадык вырву! — молодой оборотень был зол, как сто чертей. Надо
же, свинья какая, все раскидал, засрал, и еще прячется тут. Костя
его, что ли, выгнал?
За коробкой заскреблось, зашуршало и над краем побитого молью
пальто появилась детская голова. Но, какая-то странная. Маленькое,
замурзанное личико с огромными глазищами, большим ртом, словно
принадлежало взрослой женщине. Сашка недобрым словом помянул
лилипутов, что видел в цирке, там были такие же. Дети со взрослыми
лицами. Он их тогда до жути испугался.