Солнечные пятна - страница 21

С заходом солнца еле уловимо тянет прохладой с привкусом гари — это значит, что у нас все еще есть призрачная надежда не загнуться и дотянуть до осени.В выгоревшей траве оживают ночные насекомые и наполняют робким стрекотом мир, вымоливший у светила передышку.Слева темнеют деревья старого кладбища, где покоятся мои предки до седьмого колена, справа на многие километры вдаль пролегла голая равнина — лишь на самом горизонте мерцают точки холодных огней. Впереди на фоне бледно-сиреневого неба маячат покосившиеся заброшенные избы с черными провалами разбитых слепых окон, бурьян, скрюченные ветви бузины. Покинутая людьми деревня — место, населенное нечистью: кикиморами, лешаками да ведьмами. А я здесь отдыхаю душой. Прав Валентин Петрович — видимо, в душе я и сама ведьма. Что с меня взять — отродье…Улыбаюсь: взлететь бы на метле к самым звездам, распустить по ветру дикие волосы, хохоча во все горло, отправиться в густую чащу непролазного леса к таким же, как я, на шабаш!— Представляешь, Тем. — Мой голос в душных сумерках кажется приглушенным. — Мы здесь только вдвоем, больше на всю округу ни одной живой души…— У меня сейчас ощущение, что мы просто выпали в параллельный мир, где нет прошлого и будущего, нет хода времени. А все, что осталось там, в цивилизации, кажется нереальным, глупым, неважным… несуществующим. — Рука Че находит мою. — Расскажи мне что-нибудь из своего, Солнце?Сердце пропускает удары. Мы идем вперед, а в спину нам пристально смотрит вечность. Нет ни условностей, ни рамок, ни нас — нищей Тани и сияющего Че, есть только двое юных посреди черного космоса и их переплетенные пальцы.Я глубоко и шумно вдыхаю и декламирую:— Ветер шептал белые стихи, голос молчал — не нужен и тих,Возраст кричал: не надо тоски! Пачкал карандаш мятые листки.Рядом плеча нет — не горюй, плачет свеча, больно — задуй.Пламя костра, вперед на закат. Юность — сестра, и месяц — брат.Знают мостки тайну в глуши — ночью по ним дети ушлиВслед покачал больной головой цвет иван-чай, тень над травой.Все впереди, Калинов мост*. Лето бежит, мелькает хвостТропкой начал по круговой в свет, где зачал Бог нас с тобой.Че молча смотрит вперед, где над ветхими крышами меркнут последние закатные сполохи, и крепко сжимает мою ладонь.— Это пришло ко мне здесь… в прошлый раз… Здесь будто мое место силы. Тут жили мои предки. А там. — Я указываю на оставшийся за нашими спинами погост. — Мои папа и брат. Извини, я не знаю, о чем этот стих, просто мне было очень плохо…— Солнце, ты — запредельный человек. Когда я общаюсь с тобой — выпадаю из мира, — тихо говорит Че, а я чувствую головокружение.Даже если настоящее Солнце сожжет все дотла и умрет, промелькнув мимолетной звездой во Вселенной, даже если осень не принесет прохлады, потому что никогда не наступит, даже если мы завтра вернемся в реальность — этот миг у меня все же был.Под ногами пылит дорога, над головой разверзлась темная пропасть ночных небес, а мы все идем и говорим о совпадениях:— Я люблю стихи, а ты их пишешь!— Я обожаю фисташки!— И я!.. Большая высота?— А вот здесь — мимо… Я очень боюсь высоты!— Окей. Мимо… Тогда Булгаков или Толстой?— Спрашиваешь… Конечно Булгаков!— Кобейн или русская попса?— Иди ты! Естественно Кобейн! У меня, кстати, днюха пятого апреля. А родилась я в девяносто четвертом! — обижаюсь, и Че застывает, как громом пораженный:— Пятого апреля, только на два года раньше тебя, родился и я… — Он снова трогается с места и тянет за руку теперь уже шокированную меня. — Кстати, хочешь еще один прикол? Последней любовью команданте Че была Тамара Бунке — она же Таня. Он называл ее «мимолетной звездой»…И душа моя готова взмыть из тела в небо.Счастье кажется настолько нестерпимым, что хочется кричать — ведь сердце ничтожно мало для того, чтобы вместить его в себя полностью.***Рискуя в темноте сломать ноги, мы поднимаемся по скрипучим доскам крыльца, под огоньком спички сражаемся с амбарным замком и через сени вваливаемся в дом. Шарю ладонью по бревенчатой стене, мрак рассеивает тусклый свет лампочки… Че хватает меня за плечо, прижимает к стене и находит губами мои губы. Мое сердце все же взрывается, на глазах выступают слезы, мир выключается — начинается сон. Че целует меня до боли, долго и мучительно, сквозь шум в ушах пробивается его шепот:— Слушай, Солнце, а может, мы…— Окей… — слышен мой шепот в ответ.Мы оказываемся на тахте и снова целуемся — и едва ли я понимаю, что мы творим, пока резкая боль не заставляет меня вскрикнуть и вернуться в реальность. С губ Че срывается ругательство, прямо напротив своих я вижу его широко распахнутые глаза.— Прости меня!.. — быстро говорит он, пытаясь отстраниться, а я в ужасе мотаю головой:— Нет, не уходи!.. Пожалуйста! Нет… — Обнимаю его худыми руками и прижимаю к себе, изо всех сил пытаясь удержать.__________________________________________________* Калинов мост — мост через реку Смородину в русских сказках и былинах, соединяющий мир живых и мир мертвых***