Мы носим лица людей - страница 18

Когда ты существуешь не на папочкины деньги, жизнь внезапно становится куда менее комфортной.Тут нет незаметной, почти бестелесной домработницы, которая, не иначе как по мановению волшебной палочки, заставляла мусор исчезать из моей комнаты. Зато здесь есть Макс, обладающий суперспособностью загадить любой идеальный порядок буквально за пару часов.Двое суток назад комната сияла чистотой, сейчас же грязные бокалы, фантики и тарелки грозят поглотить с головой ее обитателей.Я прошу у бабушки мусорные мешки и сбрасываю в них весь хлам. Нужно было привлечь к общественным работам и моего ненормального братца, но его с самого утра нет дома. Он слинял еще тогда, когда я спала… Мне снова становится нестерпимо неудобно. Прямо сейчас было бы очень неплохо узнать его мнение о наших совместных ночевках.— Норма ли это, Кома? Как думаешь?.. Хотя ты живешь на всю катушку, и вряд ли у тебя есть время притормозить и задуматься… — говорю вслух, вытряхивая из клавиатуры заплесневелые крошки.А ведь сейчас у меня есть шанс узнать часть секретов, не продираясь сквозь чудовищное многословие братца.С осторожностью Тома Круза на задании, я включаю древний пыльный комп и вероломно лезу прямо в историю браузера Макса. Порнушка, порнушка, и еще раз порнушка. Когда-нибудь от такого ее количества мальчик точно ослепнет.Но меня так просто не проведешь, я нахожу сайт, где раньше сияла и напропалую звездила моя Айс блонди, и в поле авторизации автоматически высвечиваются сохраненный логин и пароль.Конечно же, меня интересует личная переписка. И она открывает мне много нового.В день, когда я давилась блинами на кухне, мой брат провожал домой попросившую об этом девушку — ей угрожал бывший. В течение недели ее провожали Ротен и Ли, но нарваться на разъяренного идиота и его друзей повезло только Максу.Зато она перевела пять тысяч рублей на счет Ваниной мамы, о чем та сразу и отписалась.Переводы на счет поступают регулярно. Сегодня Ли идет на фотосессию с какой-то сумасшедшей фанаткой кей-попа — десять тысяч рублей, Ротен красит забор загородного дома — пять тысяч. Коме предстоит три вечера подряд выгуливать собаку, хозяин которой смотался в командировку — еще пять тысяч.А сейчас он расклеивает по городу листовки…Какая-то ненормальная недавно перевела на счет двести тысяч, но больше так и не объявилась. Деньги пока лежат на счету, но, возможно, их придется использовать, потому что сроки поджимают. У Ваниной мамы нет ни квартиры, ни машины, которые можно было бы продать, как нет и необходимых пяти миллионов. Но времени у Вани тоже нет…Я не знаю ни этого ребенка, ни его маму, но я знаю своего уникального брата: он — словно солнце, которое стремится всех осветить. И он из кожи вон вылезет, но сделает все, что в его силах.Итак, собранных средств крайне мало.Помимо соцсетей можно привлечь к их сбору и СМИ.У моего блондинистого альтер-эго было одно полезное свойство: умение распиарить даже откровенную бессмыслицу. А уж в обстоятельствах чрезвычайной важности этот навык просто незаменим.Я зажмуриваюсь, сжимаю кулаки — провожу обряд вызывания гламурной стервы, и Ice blonde быстро набирает письмо в самую крутую газету нашей области — «Вечерний город».В письме, давя на жалость, взывая к совести, фанатично восхищаясь и пламенно призывая, рассказывается о группе из троих мальчишек, которые уже вытащили с того света одного смертельно больного мальчика и бьются за жизнь второго.«Все, кто может — присоединяйтесь к флешмобу или помогите благотворительными взносами. Не оставайтесь в стороне!» — кричат строчки письма.Нажимаю на enter, вырубаю комп, с мусорным мешком наперевес выхожу из комнаты.Я тащу этот мешок в прихожую.Бабушка кричит из кухни, что ближайший мусорный контейнер находится на выезде со двора. Грохоча, спускаюсь по ступеням лестницы, распахиваю дверь и, отчаянно щурясь от яркого солнца, вываливаюсь в одуряющую летнюю духоту.И тут же делаю огромную ошибку — не здороваюсь с соседками, оккупировавшими скамейки у подъезда. Пока я тащу свой мешок, вслед летит их недовольное бормотание:— Это чья?— Внучка Светкина… Шалава какая-то…— У нее и внук странный. Наркоман, поди. Как и маманя…Мою душу словно окатили кипятком, щеки мгновенно вспыхивают, глаза щиплет от бессилия. Пусть я и шалава — я сама виновата в том, что со мной произошло, но Макс… Этим старым кошелкам невдомек, насколько он светлый и чистый! Мне хочется вернуться, высыпать содержимое мешка на пустые головы зашоренных идиоток, но я только смиренно тащусь вперед, к воняющей и гудящей полчищами мух мусорке.Навстречу мне по разбитой асфальтной тропинке идет Макс.Он забирает у меня мешок, закидывает его в контейнер и между делом осведомляется:— Даня, почему ты на взводе? Кто посмел тебя обидеть?— Бабки. Они обозвали меня шалавой, а тебя — нариком!Макс напряженно рассматривает соседок на лавках.— Что-то в их лицах есть, что противно уму*… — изрекает он, закрывает глаза и изо всех сил трет пальцами веки. — Пойдем. Подыграешь. *** Дома мы ржем как кони, и бабушка прохаживается по нашим задницам тряпкой, которой только что драила в прихожей полы.Мы еще долго не можем успокоиться, в красках вспоминая возвращение в подъезд.— Сестра! Умоляю. Всего на одну дозу! — вытаращив красные невменяемые глаза, орал Макс.— Денег нет! Клиентов не было! — причитала я и закрывалась от него руками.И выражение физиономий соседок было просто непередаваемым._____________________________________________* И. Бродский «Натюрморт» ***