Я
и не думал, что окажусь настолько неподготовленным к подобному роду
неожиданностям. Видимо, пережитое перед этим чтение чьего-то неформального и до
жути пробирающего опуса как-то размягчило моё подсознание, подточив заодно
железобетонный до недавнего времени фундамент эмоционального каркаса. Короче
говоря, я дал слабину. Причём весьма нехилую.
-
А что так? Предварительные игры закончились чем-то непредвиденным? Бутылка не
желает выходить обратно без хирургического вмешательства? Или так глубоко
зашла? – слава всем ретроградным планетам, контузило меня не до полной потери
речи, как и не лишило способности «беззлобно» шутить. Правда, последнее, больше
походило на условный рефлекс, когда говоришь, скорее, на чистом автомате, чем
до конца осознаешь, что именно выдаёт твой бескостный язык. – Я же столько раз
тебя предупреждал, Спенс, твои тайные пристрастия ничем хорошим для тебя не
закончатся.
В
этот раз Грэйсону хватило ума не вступать со мной в словесные перепалки, тем
более, что именно на его руках сейчас находились все основные козыри. А ещё
точнее, большая остро заточенная секира, которой он не преминул рубануть меня
наотмашь с хорошо скрытым самодовольством.
-
Карл в реанимации. Перелом бедра в трёх местах и сильное сотрясение мозга до
глубокой потери сознания. Лицо тоже неслабо помято, с позвоночником вроде бы
всё нормально, но нагрузка оказалась настолько серьёзной, что теперь ему
придётся носить бандажный корсет не менее месяца. В общем, жить будет, так что
можешь особо не напрягаться. Хотя, по всем законам классики жанра, это ты
должен находиться сейчас здесь на моём месте и обзванивать всех своих
родственников с ближайшими Карлу друзьями.
«Ты-то
сам как? Хотя бы высыпаешься?» - «Да всё путём. Как обычно. Ничего нового,
кроме этих текстов. Никаких тайных сигналов, если что, я тебе не подаю.»
В
этот раз земля не просто дрогнула под ногами. Я не заметил, как осел обратно на
диван, неосознанно хмурясь и глядя в разверзнувшуюся передо мной чёрную дыру
параллельного измерения. Казалось моё отчаянно пульсирующее сознание
сопротивлялось перед её ненасытной бездной на чистых инстинктах и вопреки моему
полностью отупевшему состоянию, словно жило своей отдельной жизнью, проявляя
удивительные навыки по самовыживанию и конвульсивной стойкости.