- Вера Кирилловна, скажите, пожалуйста, а когда у Лены это все
началось?
- Месяцев за девять-десять до того, как она в кому впала.
- Понятно. Вы не сразу, наверное, на ее болезнь внимание
обратили?
- Нет, конечно. Я же говорю, Леночка очень скрытная была, ни
свои страхи, ни обиды, ни ссоры с друзьями – ничего не выдавала. Уж
как мы с мужем боялись, что влюбится в кого-нибудь и разочаруется.
Или еще что нехорошее с собой сделает. Вот и про сны она не
рассказывала нам ничего. Только уже когда слегла и постоянные
видения у нее появились, тут она и начала рассказывать.
- А что за видения?
- Ну в точности, как вы говорите: сны стали наяву воплощаться.
Не все, конечно, но обрывки какие-нибудь. Плохо стала себя
чувствовать, голова кружилась, иногда рвало ее. Тут мы спохватились
и стали ее к врачам возить, разные анализы делать.
- Извините за бестактность, Вера Кирилловна, а вы не подумали,
что Лена могла принимать какие-нибудь наркотики? Еще раз прошу
извинения за такой вопрос.
- Да что вы, Саша, извиняетесь. Любому родителю эта мысль первая
в голову приходит. Лена, конечно, девочка домашняя была, но ведь
все же может быть. Мы ее на всякий случай обследовали на все
возможные наркотики. Ей, конечно, не говорили об этом. Зачем же
ребенка обижать?
- Я понимаю. Результат был, естественно, отрицательный, да?
- Абсолютно.
- Вот и у Насти тоже.
Обе немного помолчали.
- Вера Кирилловна…
- Да вы спрашивайте, Саша, спрашивайте. Это поначалу, после
смерти Леночки, было тяжело говорить. Говоришь, и как будто куски
души от себя отрываешь. А потом стала говорить, рассказывать, даже
незнакомым людям, и легче как-то становилось. На время. Как будто
часть боли из себя вычерпываешь. Ну, потом-то она снова, как в
колодце, копится. И нет этому колодцу ни дна, ни края. Так вот… А
вы спрашивайте, спрашивайте, я же понимаю, что вы не из
любопытства.
- Спасибо вам большое, Вера Кирилловна. А скажите…
- Ой, да я же вам могу один ее сон показать. Леночка мне ничего
не рассказывала. Я только потом, после смерти дочери бумаги ее
разбирала и прочитала. Со мной не захотела поделиться, - губы
Валентины Кирилловны слегка дрогнули. - Я сейчас.
Она вышла из комнаты и вернулась с толстой тетрадкой в яркой
обложке с множеством наклеек.
- Так, сейчас найду. Вы знаете, я никому не рассказывала об
этом. Когда я врачам про сны Лены начинала говорить, они сразу же
нас к психиатру посылали. И ладно бы только Леночка обижалась,
только толку от этих визитов не было. Никаких абсолютно. А вы сами
что думаете, имели значение эти сны проклятые?