- Извольте привести себя в порядок, - приказал мне мой
провожатый. - Сейчас вы будете представлены донье Магдалене Уллоа,
супруге сеньора Кихады.
Чего?! Испанский дон решил притащить бастарда к своей законной
жене? У него совсем крыша поехала?
- А сам сеньор? - робко уточнил я.
- Дон Кихада сопровождает императора в поездке по его
европейским владениям.
О как! Даже интересно — нас выгонят взашей с помощью скалки или
сковороды? Не, я просто попытался представить реакцию знакомых
женщин на сцену «дорогой муж притаскивает домой незаконного
ребенка». Ни одна из воображаемых картин не закончилась без
нанесения тяжких телесных.
На всякий случай, я спрятался за спину своего сопровождающего.
Но донья Магдалена оказалась благородной испанкой, получившей
соответствующее воспитание и чтущей традиции. Поэтому практически
ни один мускул не дрогнул на ее лице при чтении послания от мужа.
Там говорилось, что я, якобы — сын его друга. И что жить и
воспитываться я буду в этом доме. Так что не соизволит ли дорогая
супруга...
Дорогая супруга обратила свой взор в мою сторону, и я сделал
единственное, на что был способен в пятилетнем теле — изобразил
взгляд Кота из «Шрека». Было бы мне хотя бы лет десять, был бы шанс
выжить на улице, все-таки Испания — это не Россия с ее морозами. И
то, прямо скажем, шанс не очень высокий. А в моем нынешнем возрасте
— вообще без вариантов.
По всей видимости, несчастный вид у меня получился очень хорошо
— меня не выкинули за порог. Более того — было велено отмыть меня и
облачить в достойную одежду. Эм... да я и так, вроде бы, неплохо
одет.
Как я понял уже позже, в мою пользу сложилось сразу несколько
обстоятельств. Во-первых, у испанцев в семьях царил свой вариант
домостроя, и в определенных вещах супруга просто не могла возражать
своему мужу. Особенно при посторонних. Испанская приверженность
традициям были настолько сильна, что иногда перевешивала даже
здравый смысл.
Вторым плюсом оказалось то, что у семейства Кихада не было
собственных детей. И донье Магдалене некуда было приложить свой
материнский инстинкт. Так что я, можно сказать, просто удачно под
руку подвернулся.
И тут, я полагаю, сыграл еще и третий фактор — Херонимо был
очень хорошеньким ребенком. Таким, с которым хотелось сюсюкаться,
тискать и баловать. Тем более, если это позволяли финансы. А в
данном случае, они явно позволяли.