[2]А дальше… - он пожал
плечами.
- Возможны варианты, - понятливо кивнул Степан. – О, наш
Чингачгук воротился…
Лицо приближавшегося Чарли выглядело, как всегда бесстрастным и
непроницаемым, но Вакарчук давно приноровился к повадкам индейца.
Обсидиановые глаза живо шарят по сторонам, в походке – развалистая
ленца… Стало быть, «усё у порядке».
- Вечером отплываем, - доложил Гоустбир, щурясь на берилловый
разлив моря. – Капитан Санчес взял недорого.
- Вот что доллары животворящие делают! – наставительно выставил
палец Степан.
По губам Чака скользнула улыбка.
- У меня еще осталось malenko. Хватит на буррито с
тортильями.
- Люблю приятные новости! – живо поднялся Вакарчук. – Веди нас,
вождь!
- Хау, - усмехнулся Призрак Медведя.
Утро того же дня.
Сумская область, река Сейм.
Я ступал осторожно, опасливо вертя головой, боясь возвращения
боли и страха. Боль ушла вечером, а вот страх… Приглушенный, он до
времени затаился. Спасибо девчонкам, подлечили. Но что там прячется
в подкорке? «Выписываться» мне или опухоль лишь усохла? Надо
провериться, строго-обязательно. До томографов еще далеко… Я
раздраженно передернул плечами. Ведь Владислав Иванов еще в
шестидесятом вывел принципы МРТ! Вот же ж…
Ну, хоть ЭЭГ сниму, и то хорошо.
Ох, до чего же тошно помирать! Вопишь про себя:
«Несправедли-иво! Нельзя так! Не хочу-у! Не надо-о!»
А клетки знай себе делятся. И до одного места им надежды твои,
планы, мечты…
Я вздохнул, начиная улыбаться. Когда проснулся, рядом сидела
Тимоша. Глаза красные, не выспалась, бедная, но вся прямо лучится
радостью. Полежи, воркует, поспи, до завтрака целый час еще…
Несмело поднявшись, настроение снова опало в минор. Я болезненно
сморщился, стоило только вспомнить, как вел себя последнюю пару
недель. Страдал, мучался, прикидывался здоровым… И ничего лучше не
придумал, чем глотать пачками анальгин, а потом и бутылку марочного
коньяка ополовинил…
Боюсь, главное, трясусь от страха, скулю – но не борюсь, не
пытаюсь даже! Мычу от боли, и тупо жду конца… Да я ли это был?
Усмешка тронула мои губы. У меня хорошая отмазка – опухоль
давила на весь мозг, а это не только боли, тошнота, потеря
ориентации и прочие прелести. Под гнетом астроцитомы искажается
личность. Вот я и… того… чудил.
Стыдишься себя? Морщишься? Позорище, мол? Следовательно, твое
драгоценное «Я» вернулось в норму…