- Сразу видно, кто «за», а кто «против»! – услыхала Рита
злорадно-восторженное с задних рядов, и захлопала в ладоши,
присоединяя свой голос.
Там же, позже
Пересечься с министром обороны удалось лишь в перерыве –
Андропов отловил Устинова в буфете, где тот дул чай с
кренделем.
- Дмитрий Федорович… разговор есть. Фу-у…
- Чего это ты такой… заполошенный? – добродушно проворчал
министр.
- Забегался, - усмехнулся председатель КГБ. – Секретные
распечатки от «Михи» помните?
- Забудешь их, пожалуй… Что-то новенькое появилось?
- Ну-у… Можно и так сказать, - тонко улыбнулся Юрий
Владимирович. – На днях я встречался с Михой лично.
Устинов поперхнулся, и закашлялся.
- Предупреждать надо… - засипел он, перхая. – Что, вот так вот,
как мы сейчас? Вживую?
- Живее не бывает! Его зовут Миша Гарин, ему семнадцать, хотя
кажется старше. Миха согласился сотрудничать с нами. Я оставил его
на конспиративной квартире, сам поехал на доклад к товарищу
Брежневу… а где-то через полчаса позвонил Михе. И попросил…
Потребовал, чтобы он исчез.
- Да что же это такое! – Дмитрий Федорович сердито отставил
стакан. – Погибели моей хочешь? Чай-то горячий! – он сделал
маленький глоток, и нахмурился. – Подожди, подожди… И чего тебе
Леонид Ильич наговорил?
- Дал мне срок в двадцать четыре часа, чтобы я нашел Миху – и
упрятал на режимный объект под строгую охрану, - отчеканил Юрий
Владимирович. - Сказал, что ты лучше знаешь, в какой, так сказать,
монастырь его постричь.
Лицо Устинова как будто обрюзгло. Министр уставился в
столешницу, а его пальцы крошили объедок кренделя.
- А ты, значит, ни в какую? – взгляд, брошенный исподлобья,
поверх очков, показался Андропову зорким и прицельным.
- Миха вылечил меня, - Ю Вэ легонько шлепнул по столу, - Миха
вылечил мою Таню! Да я молиться должен на этого парня! Все мы у
него в долгу! Слыхал, как съезд гудел, когда генеральный отложил
свой доклад, и начал говорить от себя? Писаки строчили, как
угорелые! А ведь, не будь Михи, зачитал бы тягомотину часа на три,
все бы горячо поддержали и одобрили. А Лёня в минуты уложился, зато
всё по делу, и какому делу!
- А Миху, стало быть, за высокую бетонную ограду, - медленно
проговорил Дмитрий Федорович, - под бдительную охрану часовых с
«калашниковыми»…
- Так именно! – горько вымолвил председатель КГБ. – А это
недопустимо! Это… Это просто мерзко!