— К исполнению принял! — шутовски
козырнув, начал прощаться Швец, однако инспектор его остановил.
— На обратном пути попробуй к
полицейскому заскочить. Автору отказного. Если он по-прежнему в
райцентре проживает — узнай подробности. У тебя быстрее
получится.
Подняв вверх большой палец,
признанный обозначить удовольствие от сообразительности друга,
призрак исчез.
***
Оставшись в одиночестве, Серёга из
любопытства прошёлся с активированной Печатью и открытым
восприятием вдоль могил, удивляясь старости некоторых
надгробий.
Вот, к примеру, почти ушедшая в землю
плита с высеченными на ней архаичными буквами:
Корпуса флотскiхъ
штурмановъ
поручикъ
Федуловъ А.А.
Почему плита, а не традиционный
крест? Где привычные современному человеку ключевые даты бытия —
рождение и смерть? Что в этой глуши позабыл поручик Федулов, тем
более, моряк?
Прошёл бы, и не заметил, если бы не
приятная, тёплая искорка под камнем. Или ладанка, или родовой
нательный крестик, принадлежащий целой плеяде неплохих людей и
напитавшийся от них добром.
А по соседству, правее, другая
могила. Более свежая, если рассматривать с точки зрения истории.
Полусгнившая железка в форме вытянутой, усечённой пирамиды с
обломанным штырьком на конце. Серёга знал — раньше подобное
надгробие венчала красная звезда. Так хоронили или солдат, или тех,
у кого при СССР родственники не решались следовать традиционным
погребальным канонам. Причины у людей могли быть разные, от
безденежья до неприятия религии.
У Иванова так деда, маминого отца,
похоронили. Тот из атеистических соображений настоял именно на
красной звезде, о чём особо проинструктировал бабушку. Молодым
умер, немногим старше его самого. Скоротечное воспаление лёгких,
которое из-за вечной занятости и нежелании ходить по докторам,
перенёс «на ногах. В больницу отвезли в последний момент. Не
успели...
И от могилки с обломанной звёздочкой
несло нехорошим. Чем — парень и сам не мог объяснить. Спроси его
кто об этом — сказал бы, что этого человека закопали с
облегчением.
Кто там лежал — осталось загадкой.
Имя и фамилия погребённого не сохранились.
— Хватит, — убеждённого произнёс
инспектор, выбираясь к дорожке для живых и еле сдерживаясь, чтобы
не сплюнуть. — Тафофилом(**) не был, нефиг и начинать.
Отряхнув брюки от колючек и листьев
незнакомого, но крайне липучего кустарника, он неторопливо пошёл в
сторону деревни. К людям.