(*) Строка из песни «Проклятый старый
дом» группы «Король и Шут»
(**) Тафофил/тафофилия — пристрастие
к кладбищам, надгробиям и похоронным ритуалам.
Деревня, казавшаяся ночью большой и
оживлённой, встретила Серёгу недружелюбно, являя вместо
пасторальных коровок с овечками провалившиеся крыши заброшенных
домов, прилёгшие «отдохнуть» заборы, повсеместные следы варварски
вырванного для сдачи в металлолом железа, выбитые окна, за которыми
виднелись сырые, отталкивающие внутренности бывшего человеческого
жилья.
Одно строение, другое... Между ними —
пока не разворованный, но уже заколоченный сруб с запертыми
ставнями и тишиной на подворье. Ещё один...
Обитаемые края начинались ближе к
центру умирающего населённого пункта.
Не желая тратить время на обход
каждого жилого дома, инспектор попросту пошёл к сердцу здешнего
общества — продуктовому магазинчику, расположившемуся на месте
бывшего, судя по барачным архитектурным формам, колхозоуправления
или амбулатории.
Новые хозяева особо не заботились о
сохранности здания, ограничившись обустройством торговой части в
торце. От такого равнодушия ненужная часть вовсю трескалась от
фундамента до стропил, перекашивалась в трёх проекциях и открыто
мечтала превратиться из развалюхи в благородные руины, для чего уже
начала ронять балки перекрытий на внутренние перегородки.
— Тут фильмы ужасов снимать, —
негромко пробормотал Иванов. — Антуражно.
Даже ему было жаль человеческого
труда, проигрывающего ненужности и времени. Федеральные же
программы, призванные хоть как-то спасти такие вот, разваливающиеся
деревеньки, сюда не скоро доберутся. Далеко от всего.
— Эх...
Вывеска, из экономии нарисованная
масляной краской на деревянном щите, сообщала, что заведение
открывается в восемь утра, однако на скамеечке уже начали собраться
рано встающие пенсионерки в платочках, длиннополых халатах и
резиновых шлёпках.
Поздоровавшись, инспектор, особо не
представляясь, ненавязчиво перебросился парой фраз с одной
бабулькой, что-то спросил у другой, улыбнулся проходящей мимо
третьей, посочувствовал в пустяковой мелочи четвёртой, и вот уже
разговор плавно выворачивал на интересующую его стезю.
Особенной словоохотливостью
отличались две старушки, с неподдельной радостью воспринявшие
нового в их деревеньке человека и любезно выбалтывающие всё на
свете, только спроси.