— Уговорил, — с напускным равнодушием
пробормотал Швец. Он, вообще-то, любил смену обстановки, но
стеснялся в этом признаваться. — Я пошёл. До встречи на
вокзале.
Напарник исчез, оставив на столе
тарелку с грушами, а Сергей взялся за веник — на кафеле в кухне и в
коридоре виднелись паштетные отпечатки, оставшиеся от прохода
узкой, модной туфли. Наступил напарник, не заметил.
Ну, Мурка, зараза! Могла бы и
сожрать.
***
Дорога в Игнатовку устроилась
относительно нормально, со знакомыми каждому путешественнику
плюсами и минусами. Электричка отправилась вовремя, в вагоне не
сквозило, пьяные не попадались, контролёры вели себя учтиво.
Прибыв на крохотный, но ухоженный
вокзальчик районного центра, товарищи почти сразу натолкнулись на
немолодого, одинокого мужчину, припарковавшего старенькую
«шестёрку» у самого перрона и выглядывающего кого-то из дальних
вагонов.
«Родню встречает», — подумал Сергей и
не ошибся. Вдоль пригородного поезда, обвешанная баулами, пакетами
и сумками, шла тучная женщина весьма преклонных лет. Неторопливо
так шла, основательно, с косолапинкой переставляя полные ноги да
подслеповато щурясь в свете дежурных ламп.
Заметив мужчину, она сбавила темп,
закряхтела, опустила часть своей объёмной поклажи на бетон
посадочной платформы и трагично упёрлась ладонями в поясницу, изо
всех сил стараясь выглядеть полумёртвой от усталости.
Водитель боевой классики даже не
сдвинулся, чтобы ей помочь. Как стоял, привалившись задом к капоту
— так и не шелохнулся, гипнотизируя перила ступенек.
В том, что он знаком с женщиной,
сомнений не возникало — из электропоезда, кроме инспекторов с
пенсионеркой, никто не вышел.
Антон на происходящее смотрел с
интересом и... пониманием. Сергей чувствовал себя неловко. Старый
человек тащит поклажу, а этот гражданин в упор ничего не видит.
— Тёща? — негромко, словно самому
себе, проговорил Швец, останавливаясь неподалёку от мужчины.
— Она, — зло выдохнул тот, кривясь. —
Не сидится же ей дома, собаке дикой. Гостить припёрлась. На ночь
глядя. И шмотья на год вперёд набрала.
Женщина, устав ждать внимания к своей
персоне, недовольно прогудела надтреснутым, низким голосом:
— Никола-ай! Николай!
Водитель скривился ещё сильнее, но
отозвался:
— Тут я!
— Помоги!
— У меня спина!
Поединок вредности разворачивался с
заранее известным проигравшим.