– Туда! – Эвника указала тонкой
рукой. – Перелезешь через стену. И беги. Сможешь?
Акрион кивнул. Дворцовая ограда
здесь была невысокой, поскольку почти сразу за ней холм круто
обрывался вниз. Если ничего не изменилось за эти годы, Акрион с его
ростом запросто перемахнёт на ту сторону. Сложней будет затем
удержаться в потёмках на обрыве. Но... Аполлон поможет герою.
– Беги, – повторила Эвника,
отступая. – Меня сейчас будут искать, я должна быть в спальне.
Поезжай в Лидию, отправляйся в храм Артемиды Эфесской, найди там
верховную жрицу Имеду. Это – Фимения.
– Фимения – жрица? – поразился
Акрион. – Да ещё верховная? Как так?
– Долго рассказывать. Она тебя
узнает, не может не узнать. Уговори её приехать в Афины. Теперь
торопись. Спасай нас.
– От чего... От кого? – спросил
Акрион, хотя уже знал ответ.
– От Семелы, – сказала Эвника, делая
ещё шаг назад. – Она… В общем, она – чудовище. Да беги уже,
Акринаки!
– Тревога! – послышалось изнутри
дворца. – Трево-ога!!
Акрион сорвался с места и понёсся по
саду, туда, где, он помнил, была стена.
«Всё хуже и хуже, – думал он на
бегу. – Всё трудней и трудней. О, дай мне сил, Аполлон!»
Эфес. Седьмой день месяца
таргелиона, три часа после заката. Прелестная, ясная, лунная ночь,
которая стала бы ещё лучше, если бы была тёмной и
дождливой.
– Давай ещё раз. Связываешь мне
руки, да? Потом берешь меч, тычешь мне в спину. Кричишь, что поймал
чужеземца. Так? И сдаёшь меня жрецам, чтобы отвели к верховной
жрице Имеде. Всё верно?
Кадмил вздохнул.
– Великолепный план, – пробормотал
он сквозь зубы. – Надёжный, как клепсидра.
Акрион мрачно кивнул.
– Мне тоже не нравится, – признался
он. – Но, раз она не покидает храм… Значит, придётся идти туда
самому.
Кадмил потёр набухший болью висок.
Богам достаточно спать три-четыре часа в сутки. Совсем без сна
можно продержаться пару недель. Только чувствовать себя будешь
чрезвычайно паршиво. Особенно, если рождён человеком.
Кадмил не спал всего два дня, но уже
чувствовал себя паршиво. Впрочем, причиной тому была не бессонница.
Просто всё шло наперекосяк; в Мегаре говорят про такое –
«обделались, и лодка кренится».
Вначале он подумывал поступить, как
предлагал Локсий: собрать на агоре толпу, вывести Акриона на
ступени Гефестова храма и объявить всем о беззакониях Семелы,
которая околдовала собственного сына и загубила мужа. Выслушали бы
собравшиеся афиняне самого Гермеса? Разумеется. Возненавидели бы
Семелу? Вот с этим сложнее.