Хальдер лениво откидывает волосы с
плеча, обнажая маленькое ухо и сливочно-белую шею. Смотрит, чуть
склонив голову и улыбаясь. Крылья за спиной зыбко колышутся в
полумраке.
– Ты просто перестраховщик, –
говорит она. – И не умеешь создавать огненный вихрь.
– Мне не нужен огненный вихрь, –
фыркает он. – Я откроюсь людям, только когда действительно стану им
необходим. Когда Эллада будет покрыта бетоном и сталью, когда над
ней полетят вертолёты на магической тяге, когда в каждом доме будет
сервобот... Вот тогда они смогут узнать, откуда на самом деле
берётся их комфорт и покой. И хрен кто-нибудь пикнет. А если кто и
пикнет – разряд ему в башку, прицельно. И разумное большинство
сможет дальше наслаждаться благами цивилизации. Это не
перестраховка, понимаешь? Это планирование и забота о ресурсах.
Ему немного неловко от своей длинной
выспренней тирады. Смерть и кровь, почему он вечно должен
оправдываться за принятые решения? Сперва Кадмил с его расспросами,
теперь ещё и эта. Тоже мне боевой товарищ. Союзница.
– А пока высасываешь из них соки, –
кивает Хальдер. – Всю пневму, небось, пересылаешь на Батим?
– Пять процентов идёт на нужды
Парниса, – нехотя признаётся он. – Ещё столько же беру себе, чтобы
работать. Чуть-чуть Кадмилу... И всё остальное – сюда. Один залп
этого батальона, – кивает в сторону мониторов, – стоит целого дня
сбора пневмы в Афинах. У тебя-то нет таких трудностей, а? Потому и
беспечна, что не приходится содержать армию.
– Да-да, мы все ценим твои жертвы... И регулярно платим
взносы.
«Но не делитесь пневмой, – думает Локшаа. – Никто не делится
своей пневмой. Никогда».
– А что за Кадмил? – Хальдер касается пальцами лба, вспоминая. –
Это, кажется, твой сын?
– Нет у меня сыновей, – морщится
Локшаа. – Просто один из эллинов, которого я усилил. Результат
удачного эксперимента.
– Зачем он тебе? – Хальдер
потягивается, серый плащ расходится на груди, под ним – такое же
серое платье с глухим воротом. – В жизни бы не стала усиливать
человечков.
– Он толковый парень. Неплохо
справляется там, на Земле, пока я работаю здесь. Знаешь, как он
обосновал для людей слабость после контакта с алтарём?
Хальдер снисходительно
усмехается.
– «И после любовной игры наступает
истома», – цитирует Локшаа. – «Блаженство, что боги вам дарят,
стократ благолепней соития! Соразмерно тому и расслабление, что
наступает после хождения в храм». Ну ловко же придумал, скажи?