– Можно и по борщу – Иван Петрович встал, также прихлопнув себя обеими руками по коленкам, и его взгляд непроизвольно скользнул по окнам напротив.
В темном кабинете, куда так и не попала девушка с бумагами, посреди комнаты стоял высокий, лысый, очень худой человек с опущенной вниз головой. Что на нем одето было не разглядеть, но это точно был не пиджак и галстук. Скорее, какой-то длинный свитер. Говорил он что-нибудь или нет – тоже не разобрать. Зато он очень хорошо разглядел его руку, которая была вытянута вперед, и указательный палец был направлен точно в окно кабинета шефа.
Ноги Синицкого подогнулись, и он снова рухнул на стул. Шеф повернулся и уставился на него, так и не одев один рукав пиджака. Иван Петрович сидел, закрыв лицо руками, и тяжело дышал.
– Ваня, давай я скорую вызову. Что-то тебе совсем плохо. – он тут же схватил трубку телефона и стал тыкать пальцем в кнопки.
Синицкий убрал одну руку от своего лица и сделал успокаивающий жест, говорить он был не в силах. Шеф подержал трубку в руке, глядя на Ивана, потом услышал, что в трубке ему что-то кричат, посмотрел на нее удивленно и бросил обратно на аппарат. Затем он подбежал к графину и налил из него в стакан воды.
– На, Ваня, попей. Может капель накапать?
– Не… не надо капель.
Шеф стоял рядом с виноватым видом, не зная, чем он может помочь в такой ситуации.
– Пойдем на улицу – сказал Иван Петрович.
Он тяжело поднялся на ноги и, старясь не смотреть в окна напротив, пошел к выходу. Шеф поспешил за ним, прихватив с собой портфель Синицкого и папку с документами.
Спустившись вниз на лифте, они сели в служебную машину шефа и уже через минуту заходили в кафе «Тропик», постоянное их место трапезы. Кафе было небольшое, полуподвальное. Посетителей здесь всегда было немного, потому, что цены не для всех, этим оно им и нравилось. Их постоянное место – под полукруглым окошком, было, как всегда, свободно.
Расположились за столом. Шеф взял на себя ответственность выбрать для них блюда из меню на столе, и с головой ушел в это занятие. Иван Петрович в это время пошел в туалет умыться, и вернулся оттуда заметно посвежевший. От предложенного шефом коньяка он отказался, сославшись на плохое самочувствие, и никаких подозрений, конечно, не вызвал.
За высоким полуоокошком мелькали только ноги проходивших мимо пешеходов, потом стал накрапывать дождь. Пока они обедали, дождь разошелся, и стало даже слышно, как крупные капли стучат по жестяному козырьку окна. В кафе включили неяркий свет, и в помещении сразу стало уютно и по-домашнему.