— Неправда, я…
— А так — неделю порыдаешь, через месяц привыкнешь, через
полтора оглядишься и поймешь, что смазливых парней кругом полно. С
умными хуже, но и это решаемо.
— Если что — я уже сейчас тебя ненавижу, — прошипел Эрик. — Не
боишься ножа в спину?
— От тебя — разве что в грудь. А с этим я как-нибудь совладаю.
Прощайтесь и пойдем.
Он демонстративно отвернулся, сложив руки на груди.
— Я буду ждать, — прошептала Мара.
— Глупо, — сказал Альмод, не оборачиваясь. — От нас не
возвращаются.
— Да заткнешься ты, наконец! — Закричала она.
Эрик перехватил взметнувшиеся кулаки, прижал к груди, обнял.
— Ш-ш-ш… Не надо, — коснулся губами волос. — Хватит. Тебе
сегодня нужна холодная голова. Еще защищаться.
— А ты можешь думать хоть о чем-то другом? — она отпихнула его,
разрывая объятья.
Эрик приподнял ей подбородок, заглянул в полные слез глаза.
— Почему бы мне не думать о твоем будущем, если своего у меня
больше нет? — Он поцеловал соленые ресницы. — Не вздумай
провалиться. Ради меня, хорошо?
— Хорошо, — всхлипнула Мара. — Я тебя…
— Не надо, — он накрыл ее губы пальцами, не давая договорить.
Улыбнулся. — Не стоит. Беги, время идет, а тебе еще надо
умыться.
Она отшагнула назад.
— Беги, — повторил Эрик. — Покажи им всем, что ты не влюбленная
дура, а полноправный магистр. И будь счастлива.
Она кивнула, всхлипнула.
— Я буду ждать.
Быстро-быстро застучали шаги по лестнице. Эрик откинул голову,
глядя в потолок и часто моргая. Вот и все.
— Пойдем, — сказал Альмод. — С наставником прощаться будешь?
— Нет.
— Ну и правильно.
— Да иди ты со своим «правильно-неправильно», — не выдержал
Эрик. — Сам как-нибудь решу.
— Они не стоят твоего внимания, — продолжал чистильщик, словно
не услышав. — Даже у твоей девчонки больше смелости, чем у этих
умудренных сединами. Они бросили тебя еще на защите. Боялись слово
поперек сказать — а вдруг я в отместку заберу любого из них, чтобы
через неделю вернуться за тобой.
— В смысле?
— Кто проверит, погиб ли новобранец от тусветных тварей, ошибки
в плетении или недовольства командира? Рапорт написан, тело предано
огню, отряду снова нужен четвертый.
Вот, значит, как…
— Хочешь напугать покрепче?
— Нет, зачем? Просто порой мне самому любопытно: многие ли из
пропавших отрядов погибли не потому, что не справились с
опасностью, а лишь потому, что командир окончательно зарвался?