Володя, надо сказать, был большим аккуратистом. Не то, чтобы он днями мыл да драил свою квартирку, то вот такого скопления клубов пыли (и откуда только взялась в доме, где никто не бывал три года? Ведь говорят же, что пыль в основном это частички отмершей кожи) никогда не допускал.
Так что не смог наш Володя сдержать своей страсти к чистоте, и вскочил с постели, которая облегченно застонала всеми своими пружинами.
Как был, в одних трусах, отправился новый хозяин за водой.
– Да и свежего утреннего воздуха глотнуть не мешает, – подумал Володя, и открыл дверь, которую на ночь даже на засов забыл закрыть.
Дверь открылась с торжествующим скрипом, выпуская мужчину на свежий воздух, явно радуясь возможности размять малость тронутые ржавчиной петли.
– Ничего, и тебя подправим, подмажем, – сказал Володя, обратив внимание на ржавчину, которая была отчетливо видна под ярким, наконец-то решившим порадовать местных жителей, солнышком.
Мужчину обуял хозяйственный раж такой силы, что он, даже не хлебнув с утра, по обыкновению, кофейку, нашел ведро, вполне себе целое, и даже практически без следов ржавчины, веник да тряпку, и без раздумий впрягся в хозяйственные дела.
Не прошло и двух часов, как комната засияла чистотой. Жалко, не было того солнечного лучика. Он бы сейчас осветил все углы, и наверняка заплясал бы от радости, не обнаружив и следа тех клубков пыли.
Володя с удовлетворением оглядел результат своих трудов. Выплеснул грязную воду подальше от крыльца, сел на теплые, нагретые солнышком ступени и расправил усталые плечи.
Солнце уже успело перевалить на другую сторону дома, прогревая глубокие лужи, и прогоняя недовольных таким произволом лягушек. Да и бочку с дождевой водой, стоящую у другого края дома, основательно так подогрело. Конечно, только верхний слой.
Но нашему горожанину и этого хватило с лихвой. Мужчина вымылся по пояс, стоя босыми ногами (совершенно для него невозможная вещь!) на траве, ласково обнимавшей и щекочущей ступни.
И только сейчас Володя понял, что чувствует себя прекрасно. Голова даже и не пыталась показать, что в доме хозяин. Более того, только сейчас он осознал, что все это время, время, когда он мыл, шкрябал, чистил, выметал и убирал, с его лица не сходила улыбка.
Как будто выметая грязь из дома, он выметал боль и грязь из своей собственной души. Иначе отчего в ней, душе, такое странное чувство, названия которому он долго не мог подобрать.