Радость? Покой? Удовлетворение?
Казалось, все эти чувства вместе посетили мятущуюся душу физика-теоретика.
– Однако я жрать хочу, господа, – сказал Володя лягушкам, которые-таки выглядывали порой из-за бочки, – а жрать-то тут нечего. Так что, в магазин? – ухмыльнулся мужик, чувствуя здоровой аппетит, которого не ощущал давненько.
Лягушки ничего против подобного решения не имели, и даже ободряюще квакнули.
– Вперед, мол.
И Володя, приведя себя, как мог, в порядок, отправился покорять просторы села Прирядье, надеясь найти магазины, которые еще не закрылись на обед. Потому что время-то было как раз обеденное, а он, как ни странно, помнил, что с двух до трех часов дня - это святое обеденное время.
На часах, которые он второпях, но нацепил, было как раз без четверти два. Желудок периодически вопил, требуя пищи, и желательно по калорийнее. Аппетит разыгрывался на глазах, хотя пока ничего, годящегося в пищу, им не попадалось.
Ну нельзя же считать подходящей едой зеленые яблоки, маленькие и далеко еще не наливные, обильно покрывающие малорослые какие-то яблони по сторонам дороги.
– Дички, – подумал Володя, – и есть там нечего. Кислятина жуткая, – однако, несмотря на вполне трезвые мысли, руки его так и тянулись сорвать парочку-другую.
– Что ж, вот и начинаем новую жизнь, – решительно сказал мужчина, и нарвал штук пять твердых душистых плодов. Поднес ко рту, надкусил, и глаза его чуть не вылезли из орбит. Было кисло. Нет. Было очень кисло. Просто вырви глаз.
Он разочарованно выплюнул вяжущую массу, и выбросил остальные яблоки в кусты, из которых тотчас раздался недовольный вопль, судя по интенсивности, ночного страдальца: – Урр-мя-я-у-уу!!
Страдальцем оказался здоровый драный котище совершенно бандитского вида с полу откушенным ухом и боевыми шрамами на полностью черной шкуре. Глаза животины, которая после ночных бдений отсыпалась на прогретой солнцем травке, пылали жаждой мести.
– Ага! – возопил при виде нарушителя ночного спокойствия Вова, – Вот и тебе досталось. И поделом. Не все тебе ночью спать мешать добрым людям. Вот и узнай, какого это.
Как говорится, око за око, зуб за зуб.
Кошак, во время самостийной проповеди нашего Вовы, слушать ее не стал, а, бия себя облезлым хвостом с явными признаками парши или чего похуже, отступил-таки в кусты, и, еще пару раз огласив окрестности гневными воплями, удалился в поисках подходящего места для дневного отдыха.