— Я сделаю все, что в моих силах, — сказала Хена, сама понимая, как глупо это звучит.
— Спасибо, — сказал он. — Слушай… вся эта затея — глупость, и, возможно, будет лучше, если ты тихо сбежишь в порту. Я прикрою, чтобы это заметили не сразу. Тебя долго не будут искать. Моя красивая смерть еще может послужить государству. Твоя — вообще никому не нужна.
— Ничего красивого в смерти нет, — сказала Хена.
Рейнардо сжал зубы.
— Тебе лучше тихо сбежать.
— Тогда я предам нанимателя, — сказала Хена. — И никто больше не наймет меня на работу.
— Лучше потерять добрую репутацию, чем жизнь?
— Нет, — сказала она.
Рейнардо кивнул. Отвернулся. Долго сидел молча, глядя в окно. Там уже стемнело… ужин закончился, пиво в кружке тоже. Хена вдруг поняла, что ей неловко, она не знает, что делать теперь.
— А хочешь, я сыграю тебе на лютне? — вдруг спросил Рейнардо.
— На лютне? Зачем?
Это было… странно.
Он усмехнулся.
— Хорошо. Я по-другому спрошу. — Чуть дернул плечом. — Ты не будешь против, если я сыграю? Это помогает мне собраться с мыслями.
— Конечно, — сказала Хена. — Разве я могу быть против?
— Конечно, можешь. — Его глаза потеплели. — Ты капризная любовница, не забывай. И если будешь против, то говори сразу.
— Я бы послушала.
Рейнардо поднялся из-за стола, с первого шага заметно припадая на левую ногу, но потом все лучше. Мышцу, наверное, свело с непривычки от целого дня в седле.
Взял лютню, достал из чехла. Огляделся и сел на кровати, там удобнее.
Тронул струны.
Хена никогда не разбиралась в лютнях, но у этой звук был действительно отличный, чистый, глубокий, не то что хриплое дребезжание у какого-нибудь полупьяного певца в таверне.
— Что сыграть? — спросил Рейнардо.
Вот к чему эти вопросы?
— Кровавую Мэри, — сказала Хена почти с вызовом.
Откажется? Не знает, скорее всего. Это едва ли не самая пошлая песня из всех, что обычно играют солдаты. Но очень жизнеутверждающая. Правильная песня, честная, живая… Рейнардо — слишком благородный мальчик для таких песен. Он…
— Хорошо.
И легкий перебор струн. И вступление…
— Ты знаешь ее? — удивилась Хена.
— Да, — сказал он. — Ты удивлена?
Еще как!
— Ничуть, — сказала Хена. — Это лишь подтверждает мое мнение о волке, который притворяется овцой.
Рейнардо тихо засмеялся, кивнул. А потом запел.
У него голос… Хена и не слышала, чтобы так пели. Не думала, что такие песни можно так петь. С таким чувством. Сидела, раскрыв рот, глядя на него завороженно. Музыка пела внутри нее, словно магия…