— Домой, дорогая. Пора отправляться в семейное гнёздышко, наслаждаться медовым месяцем, — в глазах Кирилла пляшут опасные черти, летают искры, но он не пытается приступить к медовому месяцу прямо на этих кожаных сиденьях.
Уже хорошо, правда?
***
— Добро пожаловать, — Кирилл распахивает передо мной дверь своего дома.
За спиной простирается роскошный двор — огромный, будто футбольное поле. Тихо шелестят листвой высокие деревья, вьются по забору лозы, вдалеке лают собаки — всё это перестаёт существовать. Есть лишь распахнутая в чужой дом дверь и темнота впереди. Темнота и неизвестность.
— О, забыл. Прости, я недостаточно опытен в брачных игрищах.
Не успеваю обдумать его фразу: Кирилл поднимает меня в воздух и переносит через порог.
— Тупая традиция, — говорю, ногами дёргаю, пытаясь высвободиться, но Кирилл упорно несёт меня вперёд.
— Брак — это вообще тупо, — равнодушно замечает Кирилл и в темноте его голос звучит глуше.
Когда наконец чувствую опору под ногами, меня слегка ведёт в сторону — кажется, шампанское всё-таки решило ударить в голову.
Раздаётся хлопок, свет загорается, и я жмурюсь, привыкаю. Когда зрение возвращается, осматриваю просторный холл, в котором вся мебель подобрана со сдержанным и элегантным вкусом. Мягкие свет падает из разных точек, и блики на стёклах и полированных поверхностях похожи на маленькие звёздочки.
Я словно нахожусь не в реальной комнате, а смотрю на картинку из журнала о ремонте и дизайне.
— Неужели у кровавого чудовища не должны висеть на стенах кабаньи головы? — растираю внезапно озябшие предплечья, стягиваю перчатки, но так и не решаю, куда их деть. Кинуть на пол в такой красоте — настоящее кощунство. Так и держу в кулаке комком бесполезных тряпок.
— Зверушек жалко, я ж не монстр, — кривая усмешка снова появляется на губах Кирилла.
— А людей, значит, не жалко?
— Людей слишком много, — пожимает плечами. — Они зачастую сволочи и подонки. Чего мне их жалеть?
Кирилл растирает шею, снимает пиджак. Тёмная ткань расплывается на светлом диване чернильным пятном. Кирилл остаётся в одной рубашке, которая только чудом не рвётся от малейшего движения, и строгих чёрных брюках. Даже галстука нет — это я замечаю только сейчас, на свадьбе было не до того.
Кирилл большой. Не толстый, не перекачанный до умопомрачения, но мышцы отчётливо проглядывают сквозь светлую ткань рубашки.